Ничего святого

Моё романтическое восприятие мира, заложенное многочисленными английскими писателями, произведения которых дарила мне бабушка, не предполагало, что мир – это просто мир, где нет никаких правил, границ и требований. Я смотрел на действительность, как на поле битвы, где я день ото дня терплю поражение. Но если бы я был в реальной войне, мне уже давно пора было принять капитуляцию, а вместо этого я, как солдат Брестской крепости, продолжал вести этот бой – не ради победы, не ради славы, не ради спасения, а просто потому, что так надо.

Мы чувствуем себя бессильными не тогда, когда нас настигают невзгоды, но тогда, когда мы не знаем, что с ними делать и как быть дальше. Ощущение собственного могущества к нам приходит не в моменты покоя, но в часы величайших потрясений, когда мы встаём и крепко держим удары суровой судьбы. В то же время чувство беспомощности присуще всякому, кто не знает своего места в этом мире, не видит своей цели и не знает, как изменить этот мир, если он его не устраивает. Я твёрдо знал, что мне не нравится моя жизнь, но, вместо того чтобы в один момент взять и кардинально её изменить, я стремился добавить в неё моменты, которые могли хоть как-то скрасить моё унылое существование.

И одним из таких моментов должен был стать предстоящий Новый год, но я решительно не знал, что мне делать. Я мог провести Новый год вместе с мамой и отчимом – как и в прошлом году, на время праздника все забыли бы старые обиды и заключили бы новый незыблемый пакт Молотова-Риббентропа.

Я был бы бесконечно счастлив провести Новый год с дядей Гришей, однако, как я уже говорил, он уехал кататься в горы.

Судя по всему, думал я, предстоящий год я буду встречать один у себя в комнате, с телевизором и бутылкой колы, в которую буду без палева подливать портвейн. Я представил себе, как за этим занятием меня застукивает моя любимая матушка, и в честь праздника делает мне поблажку, и награждает всего пятьюдесятью ударами ремня (за все годы она ни разу не поймала меня на пьянстве). Пытаясь выкинуть столь нелицеприятную мысль из головы, я не сразу заметил, что у меня звонит телефон.

С тревожным ощущением я нажал кнопку ответа, – в ту пору определитель номера был услугой платной, и мне такая роскошь, разумеется, не была доступна. Это оказался Илюха.

– Привет, Бармалей! – сказал он.

– Привет!

– Какие планы на Новый год?

– Да в общем-то никаких, – честно признался я.

– Если хочешь, приходи ко мне, у меня будет вписка.

– Спасибо, старик! – от всей души поблагодарил я. – Я постараюсь.

– Ты лучше не старайся, а просто приди.

– Хорошо, – сказал я и повесил трубку.

Когда вечером домой пришла мама, я долго думал, как подступиться к этому разговору. Наконец она пришла ко мне в комнату и спросила, как у меня дела.

– Нормально, – сказал я. – А как вы Новый год отмечать планируете?

– Дома, друзья приедут, а почему ты спрашиваешь? – ответила она.

– А дома – где именно?

– Ну, на кухне, наверно, а в чём дело?

– Слушай, я вот подумал, – осторожно произнёс я. – Я бы тоже хотел его встретить.

– Ну так встречай, кто тебе мешает?

– Ну, понимаешь ли, дело в том, что в виду некоторых обстоятельств на кухне мне не очень получается проводить много времени.

– Слушай, Новый год – это время простить друг друга и начать всё сначала, – примирительно сказала мама. – Я поговорю с Игорем, вы помиритесь, и всё будет хорошо. Только постарайся на этот раз не доводить его, ладно?

– Может, чтобы не доводить его, мне лучше всего встретить Новый год не с вами? – предложил я.

– А с кем же ещё ты его можешь встретить? – рассмеялась она. – Все твои друзья будут встречать Новый год с родителями.

– А дядя Гриша, – напомнил я, – не будет встречать его с родителями.

– Больно ты ему нужен.

– Ну во всяком случае, там я никому не буду мешать.

– Ты и здесь никому не мешаешь, – справедливо отметила мама. – И вообще, у тебя сегодня был последний день в четверти?

– Да.

– Дневник давай.

Я дал маме дневник, она просмотрела последние пару недель, не нашла там ни одного замечания и удивилась. Потом она открыла конец тетради, где помещались четвертные оценки.

– Так, я по алгебре почему четыре?

– Так получилось, – сказал я и добавил твердоватым голосом. – Я же вроде не на математический поступать планирую.

– Это не отменяет, что уроки надо учить, и учить внимательно.

– Конечно, – согласился я.

– Ладно, – сказала мама, закрыв дневник. – Если хочешь встречать Новый год с дядей Гришей, можешь встречать с ним. Но с Игорем всё равно помирись, а то – это не дело.

Я признал справедливость слов матери и, как только она ушла, набрал дяде Грише и попросил его, если что, подтвердить, что мы с ним вместе встречаем Новый год.

– Ты чего это там удумал, гном? – рассмеялся он за несколько тысяч километров.

– Хочу с друзьями отпраздновать.

– Ну так отпразднуй.

– Прикроешь меня?

– Ладно, – ответил он.

Так я получил индульгенцию осуществить свой коварный план.

С каждой минутой Новый год с неутомимой стремительностью становился всё ближе.