Ничей

В выходные я делал интервью и еще был занят тем, что наводил порядок в квартире, куда переехал неделей раньше. Подогнал мне ее бывший коллега-телережиссер. Место было прямо классное — в четырех минутах ходьбы от проспекта Мира, у метро «Алексеевская», и плата умеренная. Последнее, правда, объяснялось просто: собственница выставила ее на продажу, но не спешила сбывать первому встречному. Выбирать мне особо не приходилось, так как ситуация с прежним местом обитания полностью себя исчерпала. В память о произведении классиков отечественной сатиры я называл его «Вороньей слободкой», и название полностью себя оправдывало.

Комнату в «Слободке» мне тоже рекомендовали по дружбе, когда я кочевал то из Ясенево в Бибирево, то из Бибирево в Выхино. С постоянной базой в Москве у меня как-то сразу не заладилось. Или хозяева внезапно возвращались из-за границы, не пробыв там запланированного срока, или произвольно и односторонне повышалась арендная плата. «Слободка» находилась в глубине района Люблино, который я мигом окрестил Бахчисараем. Идя к метро или от метро, здесь проблематично было хотя бы раз услышать русскую речь. Сама рекомендованная четырехкомнатная квартира была заселена очень плотно, не хуже Пекина или Шанхая (не знал никогда, как обстояли дела в настоящем Бахчисарае). Хозяйка, которая вечно жаловалась на нехватку денег и тяжесть долгов, сдавала постояльцам все площади, включая чулан. Сама она проживала на кухне.

Жизнь в «Вороньей слободке» была веселой. По крайней мере, уж точно не однообразной. Жильцы периодически выясняли отношения между собой — правда, при мне только вербально, не мануально. Четырнадцатилетняя дочка хозяйки бурно преодолевала переходный возраст, с протестами по всякому поводу и без. Мать, кстати, поселила ее в чулане, на верхнем ярусе кровати казарменного образца. Галина (так звали хозяйку) в среднем пару раз в неделю, явившись со смены из маникюрного салона, принималась разбирать и собирать какие-то тряпки, которых вдруг оказывалось жутко много. Перетаскивая с места на место образовавшиеся при этом мешки, она демонстративно вздыхала: «Хоть бы помог кто!» Квартиранты хладнокровно игнорировали ее призывы.

Мне «Слободка» сразу откровенно не понравилась. На лестничной площадке и в прихожей к тому же воняло пережаренным луком и еще какой-то дрянью. Вдобавок под лестницей в подъезде свил себе гнездо из пластиковых пакетов и картонок бывший хозяин квартиры с третьего этажа. С квартирой он расстался по милости своей родни и влачил незавидное существование. Галина, женщина незлая, но задерганная, подкармливала жертву приватизации. Оценив всю эту панораму, я твердо решил не задерживаться там. Но, как часто бывает в реальной жизни, временное пристанище оказалось самым постоянным из всех. Уходил я на работу рано, возвращался поздно и запирался на ключ, плитой и холодильником не пользовался, а на вопли в ночи скоро перестал обращать внимание.

Возможно, я прожил бы в «Слободке» еще некоторое время. С соседями я не собачился, Галина относилась ко мне хорошо и пару раз даже звала на кухню выпить водочки. Она признавала только строго определенный сорт означенной продукции, а на закуску настойчиво предлагала мне салат из спаржи. Конец нашим отношениям положила ее преобразовательская деятельность. Очередное наведение порядка привело к перетаскиванию части мешков в мою комнату. Я узнал об этом, что называется, по факту, придя вечером с работы. Последовал энергичный обмен мнениями на повышенных тонах. В ходе него я использовал несколько идиоматических выражений, услышать которые в моем исполнении Галина никак не ожидала. Затем очень-очень вовремя нарисовался коллега-режиссер с его вариантом…

Так что долго думать над словами шефа мне попросту не пришлось. Понедельник подкатил довольно стремительно, и в восемь утра я уже спускался на эскалаторе под землю. Правда, путь мой в такую рань лежал не в дорогую редакцию, а несколько в ином направлении — в Сокольники. Мне предстояло романтическое свидание. С девушкой Мариной мы познакомились посредством приложения к популярной социальной сети, и, как пелось в песне, были сборы недолги. Я сам предложил ей встретиться, не откладывая дело в долгий ящик, поскольку лучше один раз увидеть. Местом рандеву была назначена кофейня метрах в двухстах от выхода из метро.