Ничья

То, что произошло в следующий момент, было настолько неожиданно, что мы с Иванчуком опешили и на несколько секунд онемели. Слава набрал в легкие воздуха и вдруг, нагнувшись над фуражкой комбата, густо и смачно плюнул в неё. Затем он выпрямился и спокойно направился к свободному креслу, продолжая улыбаться. На лице Иванчука появился ужас. Мы оба уставились на фуражку комбата, на дне которой блестела мутноватая лужица. Иванчук повернул ко мне испуганное лицо. Он выглядел растерянным и беспомощным.

– В буфете есть салфетки, – подсказал я.

Командир дивизии уже читал свой доклад, когда Иванчук вскочил с места и побежал к выходу, держа в руке фуражку комбата. Минут через десять он вернулся и, уже несколько успокоившись, шепнул мне:

– Следа почти не осталось… Что ты смеёшься? По-твоему смешно? Убью гада!

Слава тайком носил мою одежду – брал вещи, которые я редко надевал. Как-то раз, перебирая свои вещи в шкафу, я заметил следы грязи на рукаве куртки, манжете рубашки и штанине брюк и не мог вспомнить, где и когда их испачкал. Вскоре посягательство Дукаса на мой гардероб обнаружилось. Произошло это на улице. Я увидел его в обществе молоденькой симпатичной девушки, по всем признакам приезжей. Местных девушек Слава не очень жаловал. Он стоял спиной ко мне и что-то увлеченно рассказывал. Она кивала ему очаровательной головкой и улыбалась той детской непосредственной улыбкой, которая у взрослых вызывает умиление. Естественно, девушка привлекла моё внимание, и я даже не сразу заметил, во что был одет Слава. Только подойдя к ним ближе, я узнал на нём свои вещи. Брюки оказались ему немного коротковаты (он был чуть выше меня ростом), но куртка и рубашка пришлись впору.

Я остановился в двух шагах от них в ожидании, когда Слава меня заметит. Но он был слишком увлечён собеседницей. И лишь когда она посмотрела в мою сторону, он обернулся ко мне. Увидев меня, Слава даже не смутился, произнёс нечто хамовато-старорежимное:

– Ступайте, сударь, нечего пялиться на девушку.

Мне пришлось отреагировать:

– Я ведь, сударь, могу потребовать сатисфакции.

Слава улыбнулся:

– Потребуешь, только после, а сейчас, пожалуйста, исчезни.

Ладно, думаю, черт с тобой, но шмотки мои, наглец, больше носить не будешь.

Примерно через час он явился в гостиницу. Войдя в номер, Слава, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и с загадочной улыбкой уставился в потолок. Что-то таинственно новое появилось в блеске его глаз. Никогда раньше я не видел его в таком, я бы сказал, созерцательно блаженном состоянии. Минуты две он молчал. Не скрою, я был заинтригован и с любопытством за ним наблюдал. Наконец он начал выплёскивать свои эмоции:

– Ты не представляешь, что за прелесть эта Анечка! Ей всего девятнадцать, а она уже много знает, а главное – слушает, реагирует, понимаешь, старик, правильно реагирует! Это ж такая редкость! А какой юмор, какая улыбка, голосок! Ты не поверишь, я сегодня практически не пил, готовился к встрече.

– Давно её знаешь?

– Сегодня была наша вторая встреча, вернее третья. В этой дыре встретить такую девушку! Я о таком даже мечтать не мог. Местные девицы, сам знаешь, все какие-то странные, или зажатые и ограниченные с кучей комплексов, или наоборот – развязные дуры. Уж лучше шашни с офицерскими жёнами. Вокруг одно убожество. И вдруг – Анечка! Словно инопланетянка. Первая наша встреча была случайной, короткой. Я увидел её в переговорной на почте. Сидит незнакомка, милая такая, видно, что не местная. Не помню, с чего я начал, сказал какую-то чушь. Смотрю – отвечает. Причём без жеманства, естественно, не кокетничает, не говорит глупости, просто улыбается. Я даже протрезвел, веришь? Она из Киева, приехала к родственникам по семейным делам. Знаешь, при ней со мной происходит что-то странное, вроде выздоровления после длительной болезни. В детстве, помню, болел ангиной, тяжело болел, высокая температура держалась несколько дней, думал – умру. На пятый день проснулся после долгого сна абсолютно здоровый. Сразу захотелось пожрать и поиграть в футбол. При виде Анечки я словно выздоравливаю, как после той ангины, хочется жить, слушать её голос, смех, видеть её улыбку. При ней я обо всем забываю, появляется вдохновение, уверенность, но после… всё думаю, думаю… в сущности, что я для неё? Почему она согласилась на свидание со мной? Два раза! Не знаю, даже странно. Знаешь, мы ведь с ней никуда не заходили, сидели в парке, гуляли по этим убогим улочкам, только общались… Завтра утром она уезжает. Я хотел проводить её, но… с ней будут родственники. Я родственников не люблю… Анечка пригласила меня в Киев…

– Поедешь?

– Обязательно поеду. На следующей неделе. Даже если эта сука комбат не разрешит.

– И пить бросишь?

– Да, брошу, вот увидишь.

Помолчали. Затем Слава медленно поднялся и стал снимать с себя мои вещи и вешать в шкаф.

– Ты можешь носить их в Киеве, – сказал я.

Он хитро улыбнулся: