Ничья…

– Влада – так же тихо продолжала она, уже подняв на меня свои глаза. – действительно, они были немного влажными, – хочу дать Вам совет, ни как доктор, а как женщина…Женщина, у которой никогда не было и уже, вероятнее всего, не будет такой истории любви…Вы страдаете и это понятно…Мне Вас очень жаль…Но в то же время… – она сделала паузу, явно подбирая слова… – в то же время, мне хочется вас укорить…Укорить за то, что Вы неблагодарны Вашей судьбе за этот дар…Поймите, Вы носите ребенка под сердцем… Это самое главное, это новая жизнь… Не может быть женщина опустошенной, когда она наполнена светом и благословением Бога изнутри…

Влада сокрушенно кивнула, зная, что Анна Петровна права.

– Я боюсь за него, – сказала она, погладив живот, – что я дам ему? Что скажу?

– Вы станете для него прекрасной мамой, дадите любовь и замечательную семью…

Влада горько усмехнулась…

– Семью? Я даже не знаю, что ждет меня… Кто держит меня здесь все эти месяцы… Зачем… Я зависла здесь, словно в чистилище… Я убила Его? Что с другими ранеными? С Бэллой и Авадом… Это тоже на мне? Ничего не знаю… Вы тоже одна из них? Тех, кто платил все эти годы за симуляцию моей лжежизни?

– Влада, я не могу ответить на все Ваши вопрос при всем моем желании. То, что я сейчас скажу, моя инициатива. Считайте, что это между нами, моя симпатия к Вам, так сказать… Я не должна это говорить, но мне известно, что Васель выжил… Пуля не задела жизненно важных органов. Он под домашним арестом. По крайней мере, так говорят… Но что реально с ним, мне неизвестно. И Авад Али, и Бэлла Константиновна мертвы… Но к Вам это не имеет никакого отношения… Ваша задача – думать о благополучии своего ребенка и себя самой… И теперь ответьте мне не как психологу, а как женщине – есть ли на свете кто – то с кем бы Вы могли связать себя и понятие безопасности… Кому бы могли довериться?

Она задумалась… Ответ был на поверхности, но она стеснялась его, чуралась, словно он мог запятнать ее страдания по Васелю… Теперь, когда она знала, что он жив, она словно выдохнула, боль немного утихла, уступив место горькому пониманию, что их история закончилась… По крайней мере, на ней нет греха его смерти…

– Вы не должны стесняться своих чувств к Кариму, какими бы они ни были… Почему Вы вините себя во всем? Почему приписываете себе вину за его поражение? Вы ни в чем ни перед кем не виноваты. Вы просто слабая женщина, оказавшаяся в мире больших амбициозных мужчин. Мой Вам совет, не отталкиваете протягиваемую руку… Даже если Вам кажется, что Вы снова пешка на поле, помните, что даже пешка при правильной игре становится ферзем… Я все сказала. Думаю, это наша последняя встреча, Влада. Я искренне рада, что познакомилась с Вами… Эта Глава Вашей жизни навсегда теперь останется в моей памяти. Но это далеко не конец истории… Вашей истории… Идите, Вас ждут…

ГЛАВА 20

Она медленно шла к свету, исходящему из большого старого окна в пол. Потрескавшаяся рама с кучей слоев белой краски, немного дребезжащее от пробирающегося через него сквозняка… Она узнала бы эту статную фигуру из тысячи. Широкие плечи, длинные ноги. Даже сейчас, стоя спиной к ней, смотря в окно, заложив руки за спину, он выглядел угрожающе и внушительно. И все – таки непривычно было видеть его не в военной одежде.

Подошла как можно тише. Встала рядом, но все равно немного на отдалении. Он неотрывно смотрит в окно, за которым степенно и грациозно падают большие хлопья снега, как по заказу. Просто не верится, что он тут. Карим. На фоне зимы. На фоне снега… Нужно ущипнуть себя, чтобы поверить….

Тишина. Только их дыхание. А еще ее малыш пинается в животе. Чувствует ее волнение. Или стыд. А ей стыдно… За всё.

– Удивительная сила природы, не находишь? Вода превращается в снег, а он опять в воду… Все циклично, все повторяется…

Наконец, перевел взгляд на нее. Смотрит в глаза, потом на губы, потом спускается к животу. На нем задерживается дольше всего.

– Вода дает жизнь… Поэтому сама она бессмертна, способна перерождаться…

– Рада, что с тобой все в порядке… – проговорила она почти шепотом, хотя ее голос все равно отражался от белых крашенных стен гулом.

– В порядке? – переспросил он, приподняв бровь и снова внимательно посмотрев на нее…

Пауза, затянувшееся напряженное молчание. Снова взгляд на падающие за окном хлопьях снега и выстилающие сказочный пушистый ковер под ногами… В отличие от улиц города, здесь он красивый и белый, нетронутый грязью цивилизации, не изможденный едким химическим реагентом, заставляющим нежные снежинки биться в предсмертной агонии прежде, чем превратиться в грязную жижу…

– Зачем ты приехал, Карим? – тихо сказала она, не желая ходить вокруг да около.

– Не рада меня видеть, асфура? – в голосе напряжение, хоть он и пытается казаться расслабленным.

– Разучилась радоваться… и надеяться… – тихо отвечает она, концентрируясь на хлопьях снега.

– А на что надеяться, Влада? Что вселяет в тебя надежду?

Молчит, глубоко вздыхает.

Поворачивается к ней. Внимательно смотрит в глаза. Подходит вплотную, но все равно так, что между ними расстояние в метр.