Ничья…

«А я уже пятый месяц», проносится у него в хмельной голове. Снова одуревает от одного ее присутствия, от этого естественного запаха. Такого его, такого знакомого. Сучка, совсем его извела… Совсем замучила… Хочется нежно обнимать ее, ласкать, целовать, говорить бесконечные нежности, и в то же время, хочется уничтожить, унизить, заставить ползать в ногах, так, чтобы красиво выгибала свою спину и выставляла шикарную задницу.

– Встречи с сыном тебе теперь придется заслужить, детка! – бросает злобно.

– Чудовище… – шепчет она, а он слышит и это только сильнее его раззадоривает…

– Именно… Чудовище… Раз только это тебя возбуждает, только такое заводит… А хорошего ничего ты как не ценила, так и не ценишь…

Развернул к себе спиной, снова прижал к стене, дышит часто, пьяно.

– Что я говорил тебе про эти черные тряпки? У тебя ровно час времени. Хочешь видеться с сыном, придешь в мой кабинет, разденешься передо мной догола, чтобы даже ниточки не осталось на твоем теле. Встанешь покорно на колени и скажешь что готова сделать все, что я прикажу… И не просто скажешь, сделаешь… Благодари, что не заставляю раздеваться в присутствии слуг… И только попробуй выпить хоть каплю алкоголя. Ты сделаешь это на трезвую голову, куколка. Не придешь – завтра же на рассвете я выдворю тебя из страны без права на возврат… Детские игры закончились, теперь пошли игры взрослых мальчиков…

Вбежала в свою комнату. На грани истерики и отчаяния. Хочется выть от беспомощности. От унижения – испытанного и которое еще с лихвой предстоит испытать. Она в ловушке, выбраться нет сил… Сама бы не побоялась, побежала отсюда, даже под страхом смерти… Но сын… Он держал покрепче любых пут… Зашла в ванную, умылась холодной водой. Смотрит на себя и начинает узнавать… Ту Владу, сумасшедшую… Способную на глупости… Изнывающую по нему, ревнующую до изнеможения…

Не ждет окончания выделенного им времени. Спускается вниз, теперь уже твердой, горделивой походкой. Это не она навязывается ему, не она умоляет. Это он, имея доступ ко всем вагинам мира, хочет, чтобы раздевалась перед ним она…

Бесшумно заходит в кабинет. Свет снова приглушен. Воздух прохладный, даже холодной. Как всегда работает кондей. В пепельнице тлеет сигара. Снова бокал виски… Васель продолжает пить… И это пугает… Он поднимает на нее тяжелый взгляд. Молчит. Глубоко дышит.

Она встает на середину комнаты и снимает с себя все вещи. Спокойно, невозмутимо. Без капли сексуальной томности. Словно она раздевается в гардеробной, поспешно, просто чтобы поменять одежду.

Но его глаза говорят обратное. Они теперь играют всеми оттенками синевы. Прожигают ее, пожирают каждый миллиметр ее оголенной белой плоти.

Она совершенно голая. Встает на колени, спина прямая. Волосы откидывает назад, даже не пытаясь прикрыть упругую аппетитную грудь. Немного разводит ноги. Они уже играли в эти игры с Каримом. Во многие игры.

Он словно читает ее последние мысли. Напрягает челюсть… Злится, горит изнутри от ревности. Сжимает кулаки…Скользит глазами по ее лицу, шее, груди, плоскому животу, между ног, цепляя вид татуировки на внутренней стороне бедра… В паху болезненно стреляет.

Подходит, нависает над ней сверху.

Протягивает руку.

– Целуй, Влада. Целуй руку своего господина. И целуй так, чтобы от одного твоего поцелуя я захотел кончить.

Она усмехается, демонстративно скользя глазами по его ширинке. Она знает, что он хочет кончить просто от одного ее взгляда. Даже не поцелуя. И он знает. Но это игра… Он добивается ее унижения. Пусть получает…

Смотрит на него снизу вверх.

Берет кисть в свои руки, подносит к губам, нежно проводит по ней едва высунутым языком и внезапно открывает рот и вводит в него на всю длину его указательный палец, безотрывно смотря ему в глаза.

Он выдыхает со свистом. Ему нравится то, что она делает. Теперь уже сам трахает ее рот пальцем, собственнически обводит большим пальцем пухлые губы. Кадык вздымается.

– Всегда умела возбудить меня больше, чем самая опытная блядь…

Расстегивает ширинку, достает свой возбужденный член.

– Он имел тебя в рот, Влада?

Она напрягается. Почему – то вид его члена немного сбивает с нее спесь. Она теряется или смущается. Она пока не может понять, но он с лихвой пользуется ее временным отступлением, ловя в глазах смятение, нападает.

– На его месте я бы имел тебя в рот каждый день… Ты же знаешь, как люблю твой взгляд снизу…

«Ты создана вот так вот снизу вверх смотреть на мужчину, Влада», – проносится у нее в памяти…

Васель еле сдерживается, чтобы не сожрать ее, так сильно хочет… Берет себя в руки, как может. Такая невозможно красивая. Волосы каскадом по спине, острые розовые соски… Она стала только женственнее, только прекраснее. Расцвела… А ему казалось, красивее уже невозможно.

– Тебе правду сказать, Васель? Мой муж любил секс и любил меня. А я любила секс с ним. Всегда… Так что мы много чего делали, что приносило нам удовольствие…

Он гладит себя, смотрит на нее зло и возбужденно.. Устрашающий… Поднявшийся от ее слов на новую ступень ярости и ревности…