Ничто не стоит так дорого

– Жил один, если не считать охранников, а в прошлом году к нему брат перебрался на проживание. Раньше Лудяга постояльцев пускал, а теперь вроде завязал с этим, а ведь они ему немалые деньги платили. Как брат прибыл, туристов он к себе не пускает больше. Но я брата этого видел несколько раз всего – больной он: выходит разве что воздухами дышать. Ни на рыбалку, ни за грибами. У нас и в Заречье, и в Николином Рожке есть разные питейные заведения: ресторанчик, бар и кафетерий, но он туда ни ногой. Лудягу там видел пару раз – пиво пил. А пиво там, между нами говоря, не самое дешевое… Наши туда не ходят – разве что приезжие. У меня жена Нинка захотела туда устроиться на работу барменшей. Так ее спросили: «Ты пиво любишь?» Она ответила, что пить – пьет, а так нет. Ну ее и не взяли.

– Ну что, поехали? – предложил подполковник, открывая пассажирскую дверь «Рендж Ровера».

– Ко мне? – обрадовался Василий.

– Завернем к Лудяге, если пустит, то у него останусь, но в любом случае на рыбалку будем ходить вместе.

– Ну ладно, – согласился новый знакомый, забираясь в салон, – у меня условия, конечно, не то что у олигарха – комнатка в сарайке оборудована на случай, если я бухой домой прихожу: Нинка меня в дом не пускает. У меня там даже телевизор есть черно-белый и проигрыватель «Аккорд» с пластинками. Удобства, конечно, во дворе… Ух какая у вас машина… Вся прямо новьем благоухает. У меня Нинка перед свадьбой так же пахла, и что потом из нее вышло? Родного, можно сказать, единственного мужа домой не пускает…

Василий смотрел за окно и словно не узнавал родные края.

– В комфортных условиях по-другому воспринимаешь красоту окружающей природы, – вздохнул он, – у меня «москвичок», к примеру, которому сто лет в обед, так он дребезжит и воняет бензином так, что думаешь, что и весь мир такой же дребезжащий и вонючий, а тут сидишь, как кум королю и сват министру, и в ус себе не дуешь. Подъехал к своему коттеджу, и тебе сразу принцесса приносит коктейль на подносике или шампанское с мандаринами. Дорого такая машина стоит?

– Не знаю, – ответил Гончаров, – мне ее подарили.

– Чтоб я так жил! – возмутился потомок ушкуйников. – Не в том городе я родился!

Дорога петляла, но все время шла вдоль южного берега озера. За соснами блестела поверхность Селигера, потом сверкающая гладь пропадала, но вскоре появлялась вновь. Попутчик показывал направление и не забывал сообщать о местных достопримечательностях:

– У нас тут вокруг много разных озер. Селигер, разумеется, самое большое – шутка сказать, двадцать шесть километров в длину, хотя как его мерить, если оно извивается все, как река. Тут ведь когда-то и в самом деле была река: ведь как-то греки добирались до варягов, то есть, наоборот, варяги плавали к грекам, потому что в Греции вино, а у варягов – одни мухоморы. Вот они и обменивались натуральным образом… А вот там направо деревня Радухово: у меня там баба была. Еще до армии она у меня была. У нас, правда, с ней ничего не было, потому что ей всего пятнадцать лет было… Но, несмотря на это, обещала ждать. И, как водится, обманула: вышла замуж за моего брата двоюродного. Я вернулся, а там как раз… Кино такое было: парень возвращается из армии, а его невеста за другого… Вот как-то так. Брат теперь в Твери таксует, жена у него другая, а та, которую я любил когда-то, тоже замужем… Вот здесь направо: там Слобода и Никола Рожок, а в другую сторону с версту отсюда – дом олигарха.

Машина остановилась у глухих металлических ворот. Василий вылез и постучал по воротам. Подождал немного и постучал громче. Потом ногой.

– Эй! – крикнул он. – Живые здесь есть?

Приоткрылась калитка, и в проем высунулась голова.

– По башке себе постучи, – посоветовал охранник.

– Я к вам человека привез, – объяснил местный житель.

– Мы не ждем никого.

– Но меня-то ты знаешь?

– Тебя не знаю. Видел пару раз, но не пущу ни тебя, ни твоего приятеля.

– Это очень уважаемый человек, – шепнул потомок ушкуйников, – ты с ним поосторожнее.

– Тогда тем более не пущу.

– Ты чего совсем… – начал возмущаться Василий, и вдруг за воротами прозвучал негромкий голос:

– Кого там еще черт привез?

– Тут какой-то на «Рендж Ровере», – объяснил охранник и исчез.

Из калитки вышел немолодой мужчина с седой бородой. Он кинул беглый взгляд на ушкуйника. Потом на дорогой внедорожник, а на Игоря не посмотрел вовсе.

– Пустите на постой, – попросил Гончаров, – на пару дней только, половлю рыбу и уеду. Заплачу, сколько скажете.

– Здесь не постоялый двор, – объяснил Пинегин, не оборачиваясь.

Он хотел скрыться за дверью калитки, но подполковник произнес ему вслед:

– Осень в этом году выдалась подлая. Снега ждали как манны небесной. Правда, посыпалась на ноябрьские с неба какая-то мелкая и жесткая крупа, но и ее разнесло ветром по окрестным полям, где дрожали от ужаса невпопад вылезшие на проклятый свет тонкие травинки озимой ржи.

Писатель вошел на территорию, закрыл за собой калитку, но через несколько секунд высунул голову и сказал:

– Заезжайте.