Ниенна. Благословленная Смертью

— Ингвар, прекрати, он еще нестабилен, — зашипела она. — Ты его кормил и нянчил, он тебя ощущает отцом. Пусть так, лишь бы окреп скорее. И по ментальному развитию ему все еще два года, не забывай. Потом, когда вылечится, уже расскажешь обо всем, что когда-то случилось…

Ингвар поднял голову и взглянул на девушку так, будто видел ее в первый раз. Мокрые русые волосы облепили голову, лицо было перепачкано в копоти. Он осунулся всего за несколько часов.

И лишь глаза посветлели, как у человека, у которого разом разрешилась целая охапка давних проблем. И теперь Ниенна явственно видела их настоящий цвет. Не черный — сумеречно-синий. То самое небо перед бурей, заветное, таинственное, однажды заполонившее всю ее душу.

Как у нее закружилась голова, она потом не помнила. Очнулась быстро, лежа щекой на плече мужчины, от которого так упоительно пахло клюквенными болотами и медом. Не осталось сил говорить и даже плакать. Но Ниенна чувствовала, как от ладони, просунутой ей под кожух, идет невероятное густое тепло, и как расслабляются задубевшие от усталости и напряжения мышцы. Как перестает царапаться, а затем исчезает холодный ком в груди. Как постепенно, капля за каплей, наполняется внутри алый ручеек.

Станет ли он когда-нибудь снова морем?

Щека Ингвара, в которой она прижималась холодным лбом, тоже была мокрой. От дождя, наверное.

Так бы и сидела до самой ночи, не шевелясь, в объятиях кузнеца. Но тут под левым боком завозился малыш Йохан.

— Тятя, — жалобно захныкал он. — Ам!

Ниенна рывком подняла отяжелевшую голову и засмеялась.

— Правильно, Ванечка. Война войной, а обед по расписанию, как говаривал один из королей. Пора домой.

— А колдун? — тут же спохватился Ингвар, настороженно озираясь по сторонам.

С края поляны вдруг раздались крики.

— Демон! — надрывался один из мужиков, судорожно суча ногами и пытаясь отползти в сторону от густых можжевеловых кустов, меж которыми пролегала едва заметная тропка. — Рогатый из Бездны!

Остальные живо сбились в строй и ощетинились оружием, глядя на появившееся из зарослей существо — большое, широкоплечее, с головы до ног облепленное глиной. Волосы торчали в разные стороны грязными сосульками. В одной руке оно сжимало толстую сучковатую палку, изгвазданную свежей кровью. В другой — несло отрубленную голову, насаженную на жердь.

У головы были седые патлы и не хватало одного глаза.

— В зеркале рогатого увидишь, недоумок, из люльки уроненный! — сварливо ответило чудище голосом Герды. — Ну, чего уставились? Думаете, легко было эту падлу по всему лесу ловить?

— Герда! — радостно вскричала Ниенна, вскакивая на ноги и кидаясь ей на шею. — Как тебе удалось?

Валькирия в ответ швырнула окровавленную палку на землю и стиснула подругу в объятиях, да так, что у некромансерки едва ребра не затрещали.

— От меня еще ни один мужик не уходил, — ухмыльнулась она. — Особенно такой паскудный.

— А голова его тебе зачем?

Герда откинула со лба прядь мокрых и грязных волос и свирепо оскалилась.

— Чучельнику сдам, а потом у себя в комнате повешу. Пусть напоминает о дне, когда я перестала трястись при виде остроухих. Опять же, преподобный Умертвий его наверняка допросить захочет, чтобы королю потом о злодеяниях на совете доложить.

Валькирия обвела взглядом толпу мертвецов, Ингвара, качавшего малыша Йохана на руках, уставших вояк из крепости, почесала в затылке и задумчиво произнесла.

— Неееет, я теперь точно всю зиму буду всласть скучать, не выезжая за пределы Ахенбурга. Пропади оно пропадом, такое веселье, вместе с приключениями и практикой. Еще и экзамены впереди. Одна радость — золотишко, что мы за упырей в кунсткамере выручим.

— Экзамены-то пострашнее эльфовского колдуна с волкодлаком, дааа, — прыснула со смеху Ниенна. — Предлагаю мыслить более реальными и менее отдаленными во времени категориями. Как насчет подождать, пока я отпущу всех здешних неупокоенных, а затем перебросить нас телепортом в слободу, а вояк — в крепость? У тебя хватит сил?

— Конечно, — заверила валькирия, перехватывая жердь с остроухой головой поудобнее. — А потом банька у Бажена и обработка одежи и оружия от трупного яда. Они, конечно, к нам дружественно настроены, твои умруны, но все равно — вдруг брызнули в драке ненароком? Беспокойное у тебя хозяйство, Ниенка, одни хлопоты с ними.

*

Оставшийся день Ниенна помнила смутно, урывками.

Вот всполошенная толпа встречает их на входе в слободу. Бабы поднимают крик при виде безобразной остроухой головы, что тащит на длинной палке чумазая валькирия. Кто-то плачет навзрыд после сердитого Гердиного ворчания: «Вот оно, ваше Лихо, кланяйтесь, не обляпайтесь».

Вот мужики — притихшие, молчаливые, бледные. Огорошены известием о том, что их товарищ по службе оказался чудовищем, сожравшим собственную невесту и еще не меньше двух десятков баб и детей из окрестных деревень.