Ника

Матка лежала обессилевшая, чуть слышно похрюкивала, а поросята уткнулись в брюхо пятачками, сосали с причмокиваньем, и голые, не покрытые еще щетиной их тельца вздрагивали.

— Счастливая мамаша. — Анна Семеновна улыбнулась.

— Ой, устала я, — выдохнула Даша, довольная удачным и богатым опоросом Зойки. — Ты погляди тут, чтобы она не передавила их, а я чаю попью.

— Хорошо, — ответила Ника, вспомнив про свой невыпитый чай. — Иди отдохни.

— Отдыхать-то некогда. Вон Манька скоро рассыплется.

Оставшись в родилке одна, Ника подходила к маткам, проверяла, не подмяли ли они под себя потомство, проверила окошки и двери, не дует ли.

В опоросе для Ники не было ничего нового. Но сейчас этот акт рождения жизни показался ей чем-то возвышенным, полным тайного и великого смысла. Еще ее поразила Даша. Оказывается, она может быть не только насмешливой, но и доброй, способной на хорошее.

Через полчаса Даша пришла, снова готовая к работе, приветливо сказала Нике:

— Анна Семеновна зовет чай пить. Иди подкрепись. А то как сразу две начнут опорожняться — только поспевай.

Домой Ника ходила не каждый день, не раз заночевывала в дежурке на ферме. Да когда и приходила домой, так после полуночи, а то и перед рассветом. Спала крепко, почти без сновидений. Родителей видела мало, и были они какие-то особенные, как в пору ее детства. Отец смотрел весело, подмигивал и говорил:

— Жизнь-то как закручивается! А? Держи хвост трубой — не пропадешь.

— О чем ты, папа?

— Вообще.

Иногда он тоже приходил домой поздней ночью, усталый и молчаливый, ужинал, спал часа четыре и снова уходил, не промолвив ни слова дочери.

У матери находились новости: Ленка-то не вернется, сама мать ее сказывала, справку на паспорт дали и родит скоро; у Савиных мальчонка трехлетний медную пуговицу проглотил, и в медпункте касторкой поили, выгнали; у попа на крыше Владимир Жбанов лазает, чего-то делает, кто говорит, чтобы молнию отводило в землю, кто про радио толкует, а толком никому ничего не известно.

Две недели проработала на свиноферме Ника. Когда Венков при случайной встрече сказал, что заведующая свинарником хвалит ее, она даже смутилась. Прежде, когда ее ругали, самолюбие страдало и хотелось похвалы, а теперь было приятно и в то же время почему-то неловко. Было у нее желание выделиться изо всех, стать приметной, а когда о ней заговорили с похвалой, почувствовала на душе что-то такое особенное, поняла, что добрую славу нелегко носить.

Она смутилась еще больше, когда узнала, что ее включили в совет клуба, и, когда Перепелкин собрал первое заседание совета, она старалась быть незаметной.

Заседали в кабинете заведующего клубом. Кроме Перепелкина и хозяина кабинета были Славка, Алексей Венков, Ника, учитель Михалев, еще несколько парней и девушек.

— Совет клуба, товарищи, утвержден партийным бюро, — сообщил Перепелкин, по привычке морща кожу на горбинке хрящеватого носа. — Для чего нужен совет? Для организации работы. Один заведующий клубом, будь он хоть гением… один он ничего не сделает. Нужен общественный орган. В клубах, где существует членство, выбирают правление. У нас членства нет. Скорей это — дом культуры. Но, пожалуй, слишком громко. Культурой пока не пахнет, надо принести культуру в эти стены. Правду я говорю?

Все согласно закивали головами. Перепелкин сцепил тонкие длинные пальцы в замок и, помахивая сплетенными руками перед лицом, как будто рубил что-то, продолжал рассуждать:

— Вы потом сами распределите между собой обязанности, кому чем заниматься, выберете председателя. Сейчас надо обсудить вопрос о содержании работы клуба. Три вечера в неделю будет кино. Это приказано сверху. Ну, с кинопроката будут платежи за помещение, так что это ничего, устраивает. Расходы по клубу надо возмещать. Как и прежде, будут приезжать лекторы, их надо оплачивать.

— Интересные бы лекции-то надо, — не утерпел Алексей. — А то мухи дохнут.

— Что верно, то верно, — Перепелкин сделал кивок в сторону Венкова. — До сих пор было так. Вдруг приезжает лектор, без предупреждения, без спроса. Прочитал лекцию, а колхоз денежки перечисляет в общество «Знание».

— «Миф о Христе», — Славка хохотнул.

— Была такая лекция, — конфузливо подтвердил Перепелкин. — Никто не пришел: неверующих антирелигиозные темы не интересуют, а верующие не хотят слушать принципиально.

— А еще была лекция «Жизнь в глубинах океана».

— «Есть ли люди на Марсе?»

— Были, были не интересные нашим колхозникам лекции. — Перепелкин расцепил руки, замахал ими, и складки на носу у него то сбегались, то разглаживались. — Вот вы и обдумайте, какие лекции нужны, а мы дадим заявку. Конечно, надо лекции о международном положении, о важнейших проблемах нашей жизни…

Тут не утерпела Ника, протянула руку, и, когда Перепелкин выжидательно замолчал, сказала:

— Сейчас много советских людей ездят за границу, в газетах пишут потом, в журналах. Вот бы пригласить такого бывалого, порассказал бы, как люди в других странах живут.

— Дельно.