Никакой власти. Теория и практика анархизма

Томас: После моего первого невинного вопроса «Что такое анархия?» мы проделали долгий путь. Твои ответы увели меня с проторенной тропинки в такое место, о существовании которого я и не подозревал. Я прочитал брошюры и книги, о которых даже не слышал, ты побудил меня задуматься о многом, не только об анархии. Я счастлив, что избавился от многих предрассудков. Я ушел от стереотипного представления об анархизме как о негативной силе и теперь вижу, что на самом деле он полон надежды. Анархизм стремится к отмене авторитета, или власти, к созданию свободного эгалитарного общества. Освобождение от родительской власти происходит естественным путем, если мы получили правильное воспитание. От власти государства мы можем попытаться освободиться, создав системы взаимопомощи. Противостоять авторитету религии мы можем, делая упор на том, чтобы она оставалась в частной сфере, а сфера общественная была бы местом для атеистов. Чтобы бороться с патриархатом, мы можем поощрять и поддерживать феминизм. Мы можем противопоставить капитализму взаимопомощь и участие в альтерглобалистском движении. Мы можем бороться с расизмом во всех его проявлениях, оставаясь бдительными и развенчивая теории, восхваляющие превосходство одной расы над другой. И когда люди спросят нас, зачем нам это, почему мы ведем эту бесконечную утопическую борьбу, мы ответим: чтобы попытаться создать общество, девизом которого будет "Свобода, равенство, взаимопомощь и справедливость"361.

Такие диалоги — популярные инструменты анархистской пропаганды, с их помощью анархисты демонстрируют взвешенность своей политики. Они показывают, как якобы экстремальные, радикальные идеи согласуются с интуитивно понятными представлениями. Идет простой и открытый разговор. Его ведут с друзьями, родственниками, соседями и коллегами, с теми, кто не относит себя к анархистам, у кого нет возможности контактировать с анархистами или тратить много времени на размышления об анархистской политике. Диалоги показывают, что анархические принципы — какой бы ярлык на них ни навешивали — пользуются широкой поддержкой. Как выразилась белл хукс, «в действительности среди американцев анархистов гораздо больше, чем тех, кто так себя называет»362. Диалог способен продемонстрировать сближение «американских» и «анархических» ценностей.

История Стюарта Кристи о том, как его сделала анархистом собственная бабушка, дает реальный пример анархизации через сближение. Кристи не делает упор на повседневной практике «анархии в действии» Колина Варда — нравственном направлении анархистской критики. Как объясняет Кристи, бабушка глубоко повлияла на его представления о справедливости и несправедливости. Будучи атеистом, он все же признавал, что «пресвитерианское воспитание» имело большое значение, «поскольку было основано на принципах суверенитета народа, способности человека к совершенствованию и веры в то, что идти против своей совести — неправильно и небезопасно»363.

Сближение содержит в себе идею о том, что можно отделить «основные цвета нашего морального чувства», по выражению Стивена Пинкера, от политических теологий, которые закрепляют их на законодательном уровне. Как показывают недавние исследования,