Нихон сёки. Анналы Японии

Люди ему говорят: «Твой хозяин вместе с другими погиб от руки врага». И показали ему, где лежало тело. Услышал это Тумаро, топнул ногой и сказал: «Мой хозяин уже мертв. Зачем же я останусь жить один?» И он отправился в стан врага и там тоже погиб.

Через некоторое время уцелевшие отступили сами. Правительственная армия сделала то же самое — то есть отошла. Главный же полководец, Ки-но во-юми-но сукунэ, заболел и скончался.

Летом, в 5-м месяце Ки-но опипа-но сукунэ, услышав о том, что его отец [Ки-но во-юми-но сукунэ] погиб, отправился в Силла, перехватил у Вокапи-но сукунэ конницу, пехоту и флот, которыми тот ведал, и установил особо строгие порядки.

А Вокапи-но сукунэ всей душой ненавидел Ки-но опипа-но сукунэ. И вот он поведал Карако-но сукунэ следующую ложь: «Опипа-но сукунэ сказал мне, недостойному: „Скоро я заберу в свои руки и все те приказы, коими ведает Карако-но сукунэ“, — так он мне сказал. Поэтому прошу тебя — будь настороже». Так что между Опипа-но сукунэ и Карако-но сукунэ царила отчужденность.

А ван Силла прослышал, что из-за какой-то мелочи в японском войске началась рознь. Послал он тогда человека сказать Карако-но сукунэ: «Собираюсь я осмотреть границы страны. Прошу тебя сопровождать меня».

Вот, Карако-но сукунэ со своими людьми выехали верхом в ряд. Добрались до реки, а там Опипа-но сукунэ поит свою лошадь. Тут Карако-но сукунэ выстрелил из лука в Опипа-но сукунэ и попал в заднюю перемычку седла. Пораженный, Опипа-но сукунэ обернулся, увидел Карако-но сукунэ, пустил в него стрелу из лука, и тот упал. Свалился в среднее течение реки и умер.

Так что эти трое министров находились в распрях между собою, по дороге между ними случались всякие недоразумения, и они вернулись обратно, так и не дойдя до дворца вана Силла.

А унэмэ Опо-сиама вернулась в Японию в трауре по Воюми-но сукунэ. И вот сказала она, горюя, Опо-томо-но муроя-но опо-мурази: «Я, недостойная, не знаю, где его похоронить. Прошу тебя, погадай — какое место будет наиболее благоприятным».

Опо-мурази доложил [об этой просьбе] государю. Государь повелел Опо-мурази: «Великий полководец Ки-но воюми-но сукунэ подымал голову, подобно дракону, взглядом был подобен тигру, все вокруг видел в восьми направлениях. Он сражался с непокорными, усмирил четыре моря. И вот, тело его истощилось дальностью в десять тысяч ри, и жизнь его прервалась в трех странах Кара[880]. Чтобы выразить нашу скорбь по нему, надо будет назначить распорядителей похорон. Ты ведь, министр Опо-томо, из одной провинции с министром Ки, вы соседи, и ваша связь длится издавна».

Вот, Опо-мурази, выслушав повеление государя, распорядился, чтобы Вотори, Пази-но мурази, возвел гробницу в селении Тамува[881] и захоронил там тело. Опо-сиама тогда очень возрадовалась и, не в силах молча принять это, послала Опо-мурази рабов из Кара — Муро, Ямаро, Эмаро, Отомаро, Микура, Вокура, Пари и Муютари[882]. Это и есть та семья, что живет в селе Касимада-но мура в нижнем Киби.

Вокапи-но сукунэ тогда прибыл туда нарочно для того, чтобы сопровождать тело Ки-но воюми-но сукунэ. И остановился один в провинции Ту-но куни. Через Ямато-го-но мурази (какой это сейчас род — непонятно) он поднес Опо-томо-но опо-мурази зеркало Ята-кагами[883], в восемь ладоней в поперечнике, и стал просить его, говоря так: «Я, недостойный, непрестанно вместе с министром Ки служил Небесному двору. И потому прошу дозволения впредь служить в Ту-но куни».

Опо-мурази передал это государю, и тому было дано разрешение остаться в Ту — но куни. Так в Ту-но куни стали жить люди рода Ту-но оми. Отсюда пошло название рода — Ту-но оми.

11. Глиняный конь.

Осенью, в день новолуния Мидзуноэ-но тацу из провинции Капути-но куни донесли: «Дочь человека по имени Паку-сон из рода Танабэ-но пубито, в уезде Асука-бэ, замужем за Каре:[884], Пуми-но обито, из уезда Пуруити. [Однажды,] узнав, что дочь родила, Паку-сон отправился в дом зятя на празднование, а потом в лунную ночь двинулся в обратный путь. У гробницы Помута[885] на холме Итибико-но вока он повстречал всадника на красном коне. Этот конь время от времени свивался [в кольцо] и взмывал ввысь, подобно дракону. И вдруг он взлетел высоко-высоко, подобно дикому гусю. Он был странной формы, облик его был удивителен и прекрасен. Паку-сон подошел поближе, вгляделся и захотел сам владеть таким конем. Пришпорил своего пегого конька, поскакал с тем голова в голову, морда к морде. Однако красный конь подскочил и исчез, словно пылинка, пропал из виду с невиданной скоростью. Пегий конек отстал, и скакать тому вдогонку и думать было нечего. Но всадник на скакуне понял желание Паку-сон, он остановился и обменялся с ним конями, на чем они распрощались и расстались.