Никита Хрущев

В председательское кресло пересел Н. В. Подгорный, чтобы провести голосование:

— Внесено предложение избрать первым секретарем ЦК товарища Брежнева. Других предложений нет? Нет. Будем голосовать. Кто за то, чтобы избрать товарища Брежнева первым секретарем ЦК нашей партии? Членов ЦК прошу поднять руки. Прошу опустить; кто против, воздержался? Предложение принято единогласно.

В зале опять стали аплодировать.

Решающий голос имели только члены Центрального комитета. Но Подгорный решил показать полное единодушие всего партийного руководства.

— Давайте, товарищи, — предложил он, — проголосуем вместе с кандидатами и членами ревизионной комиссии. Кто за то, чтобы избрать товарища Брежнева первым секретарем ЦК КПСС, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Товарищ Брежнев избран единогласно.

Новые аплодисменты. Все встали.

Леонид Ильич был избран не только первым секретарем ЦК КПСС, но и председателем Бюро ЦК по РСФСР (через полтора года, на ближайшем партийном съезде, созданное Хрущевым бюро упразднили).

Счастливый Брежнев вернулся на председательское место. Он сказал несколько положенных в таких случаях слов, которые в стенограмме облагородили и довели до совершенства:

— Я благодарю членов ЦК и кандидатов в члены ЦК, членов ревизионной комиссии, всех вас, товарищи, за высокое доверие, которое вы мне оказали. Я понимаю всю тяжесть и ответственность порученного мне сегодня дела и постараюсь отдать все свои силы, опыт и знания для того, чтобы — безусловно при вашей поддержке — оправдать то высокое доверие и честь, которые вы мне оказали.

И он вновь услышал аплодисменты, которые отныне станут сопровождать каждое его появление на публике .

В перестроечные годы историки и политики задались вопросом: а могли быть в октябре 1964 года другие кандидатуры, помимо Брежнева?

В тогдашнем руководстве можно было найти более молодых, образованных и динамичных политиков, но реально выбор ограничивался членами Президиума ЦК. Остальные более-менее влиятельные партийцы пусть и высокого, но несколько меньшего ранга, не могли рассматриваться как реальные кандидаты.

В октябре 1964 года в Президиум ЦК входили (помимо Хрущева): секретари ЦК Л. И. Брежнев, Ф. Р. Козлов, Н. В. Подгорный, М. А. Суслов, председатель Совета министров РСФСР Г. И. Воронов, первый заместитель председателя Бюро ЦК по РСФСР А. П. Кириленко, первый заместитель Совета министров СССР А. Н. Косыгин и Д. С. Полянский, председатель Президиума Верховного совета СССР А. И. Микоян, председатель Парткомиссии ЦК (внутрипартийная инквизиция) Н. М. Шверник.

Козлов, еще недавно второй человек в партии, был тяжело болен и работать физически не мог. Кандидатуры Микояна и Шверника не рассматривались ввиду преклонного возраста, Полянский, напротив, был слишком молод. Кириленко никогда не котировался так высоко, чтобы претендовать на первые роли.

Кого же тогда могли предложить в первые секретари? Подгорного? Суслова? Косыгина?

Николай Викторович Подгорный с Брежневым были в тот момент на равных: оба секретари ЦК с широкими полномочиями, в отсутствие хозяина по очереди председательствовали на заседаниях Президиума и Секретариата. В. В. Гришин и П. Е. Шелест утверждали потом, что, когда решали, кому быть первым секретарем ЦК, Брежнев предложил кандидатуру Подгорного, но тот отказался:

— Нет, Леня, берись ты за эту работу.

Если этот эпизод и имел место, то он носил явно ритуальный характер. Леонид Ильич продемонстрировал партийную скромность, понимая, что Николай Викторович сам откажется.

За плечами у Подгорного было руководство крупнейшей в стране партийной организацией — Компартией Украины. Он явно жаждал власти и рассчитывал на первые роли. Но у него маловат был опыт работы на всесоюзном уровне. В 1964 году его все еще воспринимали как провинциального, украинского партфункционера. Он очевидно уступал Леониду Ильичу, давно занимавшему высокие посты в столице.

Михаил Андреевич Суслов был, разумеется, известен партаппарату всей страны. К нему уже тогда относились с почтением и даже с некоторой опаской. Но он с послевоенных времен шел исключительно по идеологической линии. А «идеологи» первыми секретарями никогда не избираются. Считалось, что первому лицу нужен опыт руководства промышленностью или сельским хозяйством.

Такой опыт, конечно же, был у Алексея Николаевича Косыгина.

Но ему мешало другое — за всю свою жизнь он всего лишь несколько месяцев находился на освобожденной партийной работе, в 1938 году, когда молодого директора фабрики «Октябрьская» поставили руководить промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома партии. Но в том же 1938-м Косыгина утвердили председателем Ленгорисполкома, на следующем перевели в Москву наркомом текстильной промышленности СССР. С той поры он работал исключительно в системе правительства СССР. Первые секретари обкомов, составлявшие большинство ЦК КПСС, считали, что во главе партии должен стоять такой же, как они, профессиональный партработник. Косыгину многие симпатизировали, но видели его максимум в кресле главы правительства.