Никогда не поздно

— Лет пятьсот назад, еще во времена Империи, этот ритуал… он считался брачным и обязательным для всех магов, заключающих браки. Так было, Айрин, я не зря шесть лет в старинных записях копался. Собрал почти все хроники тех времен. Ритуал, который я провел, признаюсь, не до конца понимая, что именно делаю, когда-то был обязательным для каждого наследника рода, вступающего в брак. Носителя силы. Кроме основной функции — соединения, он предполагал полную передачу силы по крови. От отца — к сыну.

— Но Империи уже нет, — прошептала я.

— А законы никто не отменял. Они создали новое государство на осколках великой державы, написали свои законы, установили свои порядки, но! — Лемм выдержал паузу. — Законы Империи не отменили, а значит, они все еще действуют на той территории, где когда-то располагалась Империя. И отец вот уже два года пытается пропихнуть это в Совете. У него неплохие шансы, стоит признать. К тому же, в данном случае, у нас есть поддержка наследного принца.

Я вообще ничего не поняла. Нет, про законы и Империю, все было понятно, про герцога-канцлера, в принципе, тоже. Хотя стоит признать, я вот как-то вообще не могла себе вообразить, зачем это ему надо, но ладно.

— А зачем это все наследнику?

И вот тут Лемм улыбнулся уже широко, заразительно так.

— Видишь ли… дело в том, что у наследника проснулся дар. Неожиданно.

Я пошатнулась. И на Лемма теперь смотрела широко распахнутыми глазами.

— Да ладно, — верить не получалось, хоть я и понимала, что лгать Лемм точно не будет. Смысла не было. — Откуда? Вас же всего ничего осталось. Сколько? Пять родов? Шесть?

— Восемь, — спокойно отозвался Лемм. — И так получилось, что ее величество, она внучатая племянница герцога Наруо. А он…

— Последний представитель своего рода, — закончила я за Лемма. — Обалдеть.

— Ага, — усмехнулся Лемм. — Так уж получилось, что сила проснулась в ее старшем сыне. А силе, как ты понимаешь, все равно, кто ты — наследник престола или простой маг. Ни один из сыновей Наруо не получил силу, его внуки — также оказались не у дел. А сын внучатой племянницы, — Лемм развел руками. — Оказался достоин. Древние выбрали его. Так что королевская фамилия теперь тоже заинтересована в том, чтобы законы Империи, не все конечно, но некоторые из них, были приняты в Сангоре. И потому отец вплотную занялся этим делом, а его величество решил вопрос с моей помолвкой.

Я понимала. Очень хорошо понимала. Только вот сейчас меня конкретно одна вещь больше всего интересовала. Причем так сильно, что вот просто даже промолчать не могла.

— Но ты же не знал, где я? Не мог знать, что я… не вышла замуж. И про Криса… ты же про него точно не знал.

— Да, — Лемм поджал губы. — Все было бы иначе, узнай я о сыне раньше.

— Прости, — я виновато отвела глаза. — У меня, правда, не было выбора. Или так или… даже если бы не казнь, то… ссылка на рудники и полное лишение магии… Выбора не было, Лемм.

— Я… — он запнулся. На меня больше не смотрел, кусал губу, — понимаю.

А мне вдруг так горько стало. До слез просто. И так захотелось ему рассказать. Все рассказать, несмотря на печать и на… последствия и… и вообще. Никогда не оправдывалась, даже перед собой не пыталась найти оправдания произошедшему, будучи твердо уверенной в том, что выбрала единственно верный вариант.

— В уставе Академии четко обозначено, что все адепты, с момента подписания договора на обучение и до момента получения диплома, находятся под опекой, непосредственно Академии и государства. Каждый адепт в правах приравнивается к государственным служащим среднего звена, — произнесла я. — Каждый адепт под защитой государства, поскольку Академия находится под личным патронажем его величества.

— Да, но… — Лемм вскинул голову, прищурился, пытаясь понять, что именно я хочу ему сказать. — В случае возникновения непредвиденных обстоятельств или обстоятельств непреодолимой силы или… случаев угрозы жизни и здоровью адепта, руководство академии обязано немедленно связаться с опекунами адептов. Это тоже прописано в уставе.

— Правила Академии, — я очень осторожно подбирала слова. Очень осторожно. Увы, сказать напрямую я не могла, печать не позволяла мне вообще говорить о произошедшем в ту ночь и о… последствиях, — никогда не были нарушены со стороны руководства.

Лемм вздрогнул. Сглотнул, глядя на меня… У него такие глаза были, что мне стало не по себе.

— По крайней мере, в тот раз, точно не нарушены. — Я не хотела этого говорить. Просто не хотела причинять ему боль. Никогда не хотела этого, как не желала и становиться между ним и его семьей, но… в одном Лемм был прав — он имел право знать, почему все так вышло. — Лорд Аргон не нарушил ни единого правила Академии, Лемм.

— Отец? — он почти выдохнул это слово, а я… я…

— Твой отец выдающийся политический деятель, Лемм. Он один из немногих, кем я восхищалась всегда, хоть скажем честно, совершенно ничего не понимаю ни в политике, ни в сфере управления государством. Но канцлер Брокк… он достоин уважения.