Никогда не поздно

В желании остаться одной, я почему-то рванула вовсе не в общежитие, а выбежала на улицу, обогнула здание и понеслась по дорожке подальше от учебных корпусов. Бежала долго, свернула с дорожки и неслась уже по укрытому опавшей листвой газону, петляя между деревьями, как заяц, на которого объявили охоту. Успела выбиться из сил настолько, что не заметила торчащий из земли корень и споткнулась об него. Упала, больно ударившись ладонями о землю, и разрыдалась. Нервы не выдержали, и я ревела, стоя на коленях посреди аллеи в одном из отдаленных уголков сада, что огибал территорию Академии.

Глава 12

А потом просто повалилась на бок, потому что руки, на которые я опиралась, дрожали и не держали больше. Свернулась комочком на холодной и влажной земле, поджала ноги к животу и… просто плакала. Уже не в голос, без завываний и громких всхлипов, без причитаний… слезы лились рекой по щекам и падали в пожухлую траву.

Мне было так больно, горько, так невыразимо обидно. За что? За что мне выпадают все эти испытания. Разве я желала кому-то зла или причиняла боль и страдания другим? Разве я… хоть кого-то обидела со зла?

Я ведь даже в академии всегда старалась избегать конфликтов. Не приближалась ни к кому из сокурсников. Только Камилла каким-то невообразимым образом попала в мой ближний круг. Но это не удивительно, учитывая сколько времени мы проводим вместе. Трудно совсем не общаться с тем, с кем спишь в одной комнате, и каждое утро толкаешься у шкафа. А остальные? Я никогда не стремилась приблизиться ни к кому из аристократов, что учатся вместе со мной, не навязывалась и не пыталась втереться в доверие. Я даже не разговаривала почти ни с кем, за исключением редких вопросов по учебе!

Так за что они меня так ненавидят? Только за то, что у меня нет дорогих нарядов, громкого имени и шикарных драгоценностей? Я так старалась учиться, ночи напролет просиживала за книжками, работала на пределе сил и возможностей в буквальном смысле падая от усталости. Никогда не пыталась выехать за чужой счет.

Но им все равно! Им нет никакого дела, что я за год — за один только год! — из невежественной приютской девчонки, которая даже читала с трудом, стала второй ученицей по успеваемости. Второй!

Было так обидно. И дело даже не в пропавшей еде или деньгах, что пришлось в прямом смысле слова выбросить. А ведь эти деньги я заработала своим трудом! Я не просила их у родителей, не украла — я их заработала! Вместо того чтобы развлекаться летом, я сидела в душной приемной на кафедре демонологии и переписывала скучные планы, в которых ничего не понимала, мыла пробирки, сортировала и раскладывала по местам амулеты. Слепила глаза, подписывая карточки.

И Лемм… мне было стыдно. Именно стыдно из-за того, что я не сдержалась и высказала ему все, что накипело в душе. Опустилась до того, что начала… жаловаться ему? Сетовать на горькую долю и безденежье.

Дура! Тупая непроходимая дура! Ну что мне стоило промолчать. Гордо задрать подбородок и величаво удалиться из столовой. А если бы он и поспешил меня догонять, то надо было не пищать что-то невразумительное на тему моей собственной бедности, захлебываясь слезами, а фыркнуть, вздернуть подбородок повыше и уничижительно посмотреть сверху вниз, как делала частенько Камилла.

Но нет. Вместо того чтобы держать лицо и повести себя, как взрослая и самостоятельная будущая магичка, я опустилась до невнятных жалоб.

Не знаю, сколько времени я провела лежа на земле и глотая слезы. Свернулась комочком, поджала колени к животу и просто плакала, жалела себя, страдала… тихо, чтобы никто не заметил, не услышал, не решил поинтересоваться, что это я здесь делаю.

Мне не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Даже думать ни о чем не хотелось. Я просто плакала. Тихо, почти беззвучно всхлипывая и изредка подвывая.

В себя пришла от холода. Просто почувствовала, как затекли ноги и попыталась пошевелиться. И поняла, что заледенела вся.

Была осень. Причем, в этом году, не самая теплая, а я выбежала на улицу в одном ученическом платье. Валялась на мокрой холодной земле — ночью шел дождь, и она не успела просохнуть как следует — и тонкая ткань платья промокла и неприятно прилипла к телу. Я замерзла так, что даже пошевелиться получилось с трудом.

И стоило мне только это заметить, как в горле ту же запершило, из носа потекло. Я почувствовала, как все тело начинает бить мелкая противная дрожь, на висках же, вопреки всяким законам логики, выступили бисеринки пота.

— Только этого мне еще не хватало, — прохрипела себе под нос, поднимаясь с земли и пытаясь отряхнуть платье от налипшей на него травы и земли. — Осталось только подхватить простуду и свалиться на неделю с высокой температурой. И все, можно будет из лазарета сразу в бордель.