Никогда, никогда

– Ты чокнутый, ты это знаешь? – он продолжает смотреть на меня. Я пожимаю плечами и пускаюсь бежать. Это приятно. Как будто с каждым моим шагом какая-то часть напряжения уходит из меня.

Пробегая мимо, я не смотрю на него, а просто стараюсь не споткнуться. Возможно, Чарли занималась бегом. Пробежав пять кругов вокруг машины, я останавливаюсь перед ним. Мы оба вымокли до нитки. Капли воды висят на его ресницах и стекают по загорелой шее. Почему мне хочется коснуться этих мокрых полосок языком?

О да. Мы любили друг друга. А может быть, дело в том, что он так чертовски сексуален.

– Сайлас говорит – зайди вон в то заведение и потребуй хот-дог. Когда тебе скажут, что у них нет хот-догов, топни ногой и завопи, как ты вчера утром вопила в отеле.

– Какого чер…

Он складывает руки на груди.

– Сайлас говорит.

Почему я вообще делаю это? Я испепеляю его взглядом и иду в сторону заведения, на которое он указал. Это страховое агентство. Я распахиваю дверь, и трое взрослых мужчин с недовольными лицами поднимают головы, чтобы посмотреть, кто вошел. Один из них даже имеет наглость сморщить нос при виде меня, как будто я сама не знаю, что с меня ручьями течет вода.

– Мне нужен хот-дог со всеми причиндалами, – говорю я.

Они устремляют на меня непонимающие взгляды.

– Вы что, пьяны? – спрашивает секретарь, ведущий прием. – Вам нужна помощь? Как вас зовут?

Я топаю ногой и испускаю такой душераздирающий вопль, что все трое роняют то, что держали, и переглядываются.

Я пользуюсь их ступором, чтобы выбежать на улицу. Сайлас ждет меня под дверью. Он так хохочет, что даже согнулся.

Я бью его кулаком в плечо, и мы оба бежим к машине.

Я слышу, как мой собственный смех сливается с его смехом. Это было весело. Мы поспешно садимся в машину и отъезжаем, пока мужчины с недовольными лицами выходят, чтобы посмотреть на нас.

Сайлас проезжает несколько миль, затем останавливается еще на одной парковке. На этот раз я вижу неоновую вывеску, рекламирующую «Лучший кофе и лучшие пончики в Луизиане»!

– Мы вымокли до нитки, – говорю я, чувствуя, что улыбаюсь и не могу стереть с лица эту улыбку. – Ты хоть представляешь, как мы перемажемся, если будем есть пончики?

– Сайлас говорит – съешь десять пончиков, – стоически отвечает он.

– Тьфу. Почему тебе обязательно надо вести себя, как робот, когда ты играешь в эту игру? Это наводит на меня ужас.

Он не отвечает. Мы садимся за столик у окна и заказываем кофе и две дюжины пончиков. Похоже, здешнюю официантку нисколько не беспокоит ни наша мокрая одежда, ни тот факт, что Сайлас разговаривает как робот.

– Эта официантка считает нас забавными, – замечаю я. – И так оно и есть.

Я закатываю глаза. Это здорово. А Чарли сочла бы, что это здорово?

Когда приносят наши пончики, я испытываю такой голод, что мне нет никакого дела до моих мокрой одежды и волос. Я начинаю есть, испустив стон, когда теплый пончик касается моего языка. Сайлас удивленно смотрит на меня.

– Неужели тебе нравятся эти штуки?

– Вообще-то они та еще хрень, – отвечаю я. – Просто я тащусь от этой игры.

Мы съедаем столько пончиков, сколько можем, пока все не перемазываемся сахарной пудрой. Перед тем как уйти, Сайлас размазывает ее по моему лицу и волосам. Я отвечаю ему тем же. Господи, как же с этим парнем весело. Быть может, я уже в каком-то смысле вижу, что Чарли в нем нашла.

42

Сайлас

Она тащится от этого. В эти несколько последних дней, что я знаю ее, она почти не улыбалась, но теперь она, похоже, не может перестать улыбаться.

– Куда мы поедем сейчас? – спрашивает она, хлопнув в ладоши. В уголке ее рта все еще видно пятно сахарной пудры, и я протягиваю руку и стираю его.

– Во Французский квартал, – отвечаю я ей. – Там много романтических мест.

Она закатывает глаза, копаясь в своем телефон.

– Интересно, как мы развлекались прежде. Если не считать того, что мы делали селфи.

– По крайней мере, это были хорошие селфи.

Она смотрит на меня с жалостью.

– Это взаимоисключающие понятия. Не существует хороших селфи.

– Я пролистал фотографии на твоем телефоне и должен сказать, что я с тобой не согласен.

Она опускает голову и смотрит в свое окно, но я вижу, что ее румянец стал гуще.

* * *

После того как мы паркуемся, у меня нет абсолютно никакого плана. Мы съели столько пончиков, что вряд ли она уже готова сесть за обед.

После полудня мы проходим по каждой из улиц Французского квартала, заходя почти в каждый из магазинов. Ощущение такое, будто мы оба так заворожены тем, что окружает нас здесь, что позабыли о нашей цели. Я должен очаровать ее. Она должна подпасть под мое обаяние и влюбиться в меня. Вернись на путь истинный, Сайлас.

Мы движемся по Дофин-стрит, когда на нашем пути попадается книжный магазин. Чарли поворачивается и хватает меня за руки.

– Пошли, – говорит она, увлекая меня в магазин. – Я уверена, что путь к моему сердцу пролегает именно тут.