Никогда, никогда

По пути к внедорожнику ни она, ни я не произносим ни слова. И, когда мы оказываемся в нем, я какое-то время жду прежде, чем запустить двигатель. Я не хочу двигаться с места, пока мы не выскажем то, что нам необходимо сказать. Такие поцелуи, как этот, требуют, чтобы за ними следовали слова.

– И что теперь? – спрашивает она, глядя в окно.

Какое-то время я смотрю на нее, но она не шевелится. Она словно застыла.

Застыла во времени между этим нашим последним поцелуем и следующим.

Я пристегиваю ремень и запускаю двигатель. Что теперь? Я понятия не имею. Мне хочется целовать ее еще тысячу раз, но каждый наш поцелуй закончится так же, как этот. Страхом, что завтра я не буду его помнить.

– Нам надо вернуться домой и как следует выспаться, – говорю я. – А также сделать новые записи на тот случай… – Я замолкаю.

Она натягивает свой ремень безопасности.

– На тот случай, если душ, предназначенных друг для друга, все-таки не существует… – договаривает она.

43

Чарли

По дороге к дому Сайласа я думаю обо всем том, что мы узнали сегодня. Думаю о моем отце и о том, что он плохой человек. И часть меня боится, что это передается по наследству. Я прочла достаточно о том, какой я была, чтобы понимать, что я не очень-то хорошо относилась к людям. Включая Сайласа. Остается надеяться, что это было результатом внешних воздействий и что я не всегда буду такой. Мстительной и способной к измене.

Я открываю рюкзак и начинаю читать записи, пока Сайлас ведет машину. И натыкаюсь на упоминание о каких-то досье, которые он стащил у своего отца, и о том, что подозревает, что они могут изобличить моего отца. Но с какой стати Сайлас выкрал их у своего отца? Если мой отец виновен – а я верю, что он виновен, – то почему Сайлас хотел это скрыть?

– Как ты думаешь, почему ты стащил эти досье у своего отца? – спрашиваю я его.

Он пожимает плечами.

– Не знаю. Единственное, что приходит мне в голову, это то, что я спрятал их, потому что жалел тебя. Возможно, я не хотел, чтобы твой отец сидел в тюрьме еще дольше, потому что это разбило бы тебе сердце.

Да, это похоже на Сайласа.

– И они все еще находятся в твоей комнате? – спрашиваю я.

Сайлас кивает.

– Думаю, да. Я уверен, что читал где-то в своих записях, что они спрятаны в моей кровати.

– Когда мы приедем в твой дом, думаю, тебе надо будет отдать их своему отцу.

Сайлас поворачивается ко мне.

– Ты в этом уверена?

Я киваю.

– Он разрушил много жизней, Сайлас. И будет только справедливо, если он заплатит за это.

* * *

– И Чарли не знала, что они находятся у тебя?

Я стою перед кабинетом отца Сайласа. Когда мы вошли в дом и он увидел меня с Сайласом, я подумала, что сейчас он ударит его. Сайлас попросил его дать ему пять минут, чтобы все объяснить, затем сбегал наверх и принес эти досье своему отцу.

Я слышу не весь их разговор. Сайлас объясняет, что он спрятал их, чтобы защитить меня. Он извиняется. Его отец молчит. А затем…

– Чарли! Ты не могла бы зайти?

Его отец пугает меня. Но не так, как меня пугал мой собственный отец. Кларк Нэш имеет грозный вид, но он не кажется мне порочным. В отличие от Бретта Уинвуда.

Я вхожу в его кабинет, и он делает мне знак сесть рядом с Сайласом. Я сажусь. Несколько раз он проходит взад и вперед вдоль своего письменного стола, затем останавливается. И, повернувшись, смотрит прямо на меня.

– Я должен перед тобой извиниться.

Я уверена, что он видит потрясение, написанное на моем лице.

– Извиниться?

Он кивает.

– Я был к тебе несправедлив. То, что твой отец сделал со мной – то, что он сделал с нашей компанией, – все это не имело к тебе никакого отношения. Однако, когда пропали эти досье, я обвинил в этом тебя, потому что знал, как ты была предана ему и как яростно защищала его. – Он переводит взгляд на Сайласа и говорит: – Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что ты не разочаровал меня, Сайлас. Препятствование федеральному расследованию…

– Мне тогда было шестнадцать лет, папа. Я не понимал, что делаю. Но теперь я все понял, и мы с Чарли оба хотим все исправить.

Кларк Нэш кивает, затем обходит свой стол и садится за него.

– Итак, значит ли это, что теперь мы будем видеть тебя у нас чаще, Чарли?

Я смотрю на Сайласа, потом опять на него.

– Да, сэр.

Он чуть заметно улыбается, и его улыбка очень похожа на улыбку его сына. Кларку стоило бы почаще улыбаться.

– Что ж, так тому и быть, – заключает он.

Мы с Сайласом воспринимаем это как сигнал удалиться. Когда мы поднимаемся на второй этаж, Сайлас делает вид, будто падает, опускается на верхнюю ступеньку и хватается за грудь.

– Господи, этот человек внушает мне ужас, – бормочет он.

Я смеюсь и помогаю ему встать.

Что ж, если завтра дело обернется не в нашу пользу, то мы, по крайней мере, сделали одно благое дело.

* * *

– Чарли, сегодня ты вела себя спортивно, как настоящий член команды, – говорит Сайлас, кинув мне футболку. Я сижу по-турецки на полу его спальни и ловлю футболку. Он не предлагает мне брюк.

– Это ты так флиртуешь со мной? – спрашиваю я. – Привнося в свои комплименты спорт?

Сайлас кривится.