Никогда, никогда

– От моей бывшей любовницы-психологини, – уточняю я с улыбкой. Она смеется, и это смех солидарности. Каким паршивым ни было бы положение, в которое мы попали, и какой обескураживающей ни была бы эта новая информация о наших отношениях, то, что мы можем над этим смеяться, доказывает, что мы оба, по крайней мере, способны чувствовать абсурдность происходящего. И, уходя от нее, я могу думать только об одном: о том, как мне хочется, чтобы Брайан Финли мог подавиться ее смехом.

* * *

Первые три сегодняшних урока оказались для меня чем-то совершенно чуждым. Никто из остальных учеников в классе и ничто из того, что обсуждалось, не показалось мне знакомым. Я чувствовал себя на них самозванцем, кем-то, занимающим не свое место.

Но как только я явился на свой четвертый урок и сел рядом с Чарли, мое настроение изменилось. Она мне знакома. Она единственное, что мне знакомо в мире, полном нелогичности и неразберихи.

Мы несколько раз украдкой посмотрели друг на друга, но за весь урок не сказали друг другу ни слова. Мы не разговариваем и теперь, когда вместе входим в кафетерий. Я бросаю взгляд на наш стол, и все, кто сидел с нами за ним вчера, сидят там и сегодня, и не заняты только наши два места.

Я показываю кивком на очередь за едой.

– Давай сначала принесем себе подносы с едой и напитками.

Она быстро поднимает на меня глаза, затем снова опускает их в стол.

– Я не голодна, – говорит она. – Я просто посижу за столом и подожду тебя.

Она направляется к столу, за которым сидят ребята из нашей компании, а я иду в конец очереди.

Взяв поднос с едой и пепси, я подхожу к столу и сажусь. Чарли смотрит в свой телефон, исключив себя из ведущегося за столом разговора.

Парень, сидящий справа от меня – кажется, его зовут Эндрю, – толкает меня локтем.

– Сайлас, – говорит он, тыкая меня локтем опять и опять, – скажи ему, какой вес я выжал в понедельник в жиме лежа.

Я смотрю на парня, сидящего напротив меня. Он закатывает глаза, допивает свою газировку и ставит пустую банку на стол.

– Брось, Эндрю. Ты думаешь, я такой дурак, что поверю, будто твой лучший друг не соврет ради тебя?

Лучший друг.

Эндрю мой лучший друг, однако еще полминуты назад я даже не был уверен, что его зовут именно так.

Мое внимание переключается с этих двоих на еду, стоящую передо мной. Я открываю свою газировку, отпиваю глоток и тут вижу, как Чарли сжимает свой живот. В кафетерии шумно, но я все равно слышу, как у нее урчит в животе. Она голодная.

Если она голодна, то почему же она ничего не ест?

– Чарли? – Я наклоняюсь к ней. – Почему ты не ешь? – В ответ она только пожимает плечами. Я понижаю голос еще больше. – У тебя есть деньги?

Она быстро поднимает глаза на меня, как будто я только что открыл всем присутствующим некий огромный секрет. Затем сглатывает и смущенно отводит взгляд.

– Нет, – тихо отвечает она. – Утром я отдала мои последние несколько долларов Дженет. Я обойдусь, пока не вернусь домой.

Я ставлю свой напиток на стол и пододвигаю к ней свой поднос с едой.

– Вот, ешь. Я принесу себе другой.

Я встаю и снова иду к очереди, чтобы взять другой поднос с едой. Когда я возвращаюсь к столу, она уже немного поела. Она не благодарит меня, и я чувствую облегчение. Мне не хочется, чтобы она благодарила меня за то, что я обеспечиваю ее едой, чтобы она не оставалась голодной. Потому что я надеюсь, что она будет принимать это от меня как должное.

– Ты хочешь, чтобы я подвез тебя сегодня домой? – спрашиваю я, когда мы доедаем наш обед.

– Чувак, ты не можешь опять пропустить тренировку, – бросает Эндрю. – Если ты ее пропустишь, наш тренер не разрешит тебе играть в матче завтра вечером.

Я тру ладонью лицо, затем сую руку в карман и достаю свои ключи.

– Вот, держи. – Я кладу их в ее ладонь. – Отвези свою сестру домой, а потом забери меня после тренировки.

Она пытается вернуть мне ключи, но я отказываюсь их брать.

– Оставь их себе, – говорю я. – Тебе машина нужна, а мне она пока что ни к чему.

Эндрю перебивает меня.

– Ты позволяешь ей взять твою машину? Ты это серьезно? А ведь мне ты никогда не позволял даже просто посидеть за твоим чертовым рулем!

Я гляжу на Эндрю и пожимаю плечами.

– Но ведь ты не девушка, в которую я влюблен.

Чарли выплевывает пепси, разразившись смехом. Я смотрю на нее и вижу на ее лице широкую улыбку. Она озаряет все ее лицо, и даже карие глаза кажутся сейчас менее темными. Пусть я ничего о ней и не помню, но готов поспорить, что больше всего я любил в ней именно ее улыбку.

* * *

Это был утомительный день. У меня такое чувство, будто я несколько часов находился на сцене и играл роль, притом не имея сценария. И сейчас мне хочется оказаться либо в моей кровати, либо с Чарли. А лучше всего было бы совместить одно с другим.