Никогда, никогда

– Тренер посадит его на скамейку запасных, – бормочет кто-то за моей спиной. Звучит свисток, и прежде, чем он затихает, мне в грудь врезается товарняк.

Во всяком случае, у меня возникает именно такое чувство.

Я вижу над собой небо, у меня звенит в ушах, и я не могу сделать вдох.

Надо мной склоняется Лэндон. Он хватает меня за шлем и трясет его.

– Да что с тобой такое, черт возьми? – Он оглядывается по сторонам, затем опять смотрит на меня. Его глаза щурятся. – Лежи и не вставай. Притворись больным.

Я делаю то, что он говорит, и он подбегает к трибуне.

– Тренер, я говорил ему, чтобы он не приходил на тренировку, – говорит он. – У него всю неделю была стрептококковая инфекция. Думаю, он обезвожен.

Я закрываю глаза, радуясь тому, что у меня есть такой брат. Мне нравится этот паренек.

– Что ты вообще тут делаешь, Нэш? – Теперь тренер стоит рядом со мной на коленях. – Иди в раздевалку и сделай что-нибудь с этим своим обезвоживанием. – Он встает и машет рукой одному из помощников тренера. – Дай ему азитромицин и сделай так, чтобы он был готов к завтрашней игре.

Лэндон помогает мне встать с земли. У меня все еще звенит в ушах, но теперь я хотя бы снова способен дышать. Я иду в сторону раздевалок, чувствуя облегчение от того, что могу покинуть поле. Мне вообще не надо было на него выходить. Это было глупо, Сайлас.

Я добираюсь до раздевалки и снимаю свою экипировку. Как только я обуваюсь, до меня доносятся шаги, приближающиеся к раздевалке со стороны коридора. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю еще одну дверь, находящуюся на противоположной стороне. Я бросаюсь к ней, толкаю ее. К счастью, она открывается прямо на парковку.

И сразу же чувствую облегчение, увидев свою машину. Я пускаюсь бежать к ней и, когда подбегаю, вижу, как с водительского сиденья вылезает Чарли и спрыгивает на землю. Я так рад видеть ее – рад, что у меня есть кто-то, кто меня понимает, – что, не раздумывая, сжимаю ее запястье, притягиваю ее к себе и крепко обнимаю. Я утыкаюсь лицом в ее волосы и испускаю вздох. Она кажется мне такой знакомой. Надежной. Ее близость заставляет меня забыть, что я ничего не помню.

– Что ты делаешь?

Ее тело напряжено. Эта ее холодная реакция напоминает мне, что мы с ней не ведем себя так друг с другом. Это Сайлас и Чарли вели себя так.

Черт.

Я прочищаю горло, отпускаю ее и быстро делаю шаг назад.

– Прости, – бормочу я. – Это я по привычке.

– У нас нет привычек. – Она проходит мимо меня и огибает машину.

– Как ты думаешь, ты всегда так обижала меня? – спрашиваю я.

Она глядит на меня поверх капота моей машины и кивает.

– Готова поспорить, что да. Скорее всего, ты любишь такие вещи.

– Выходит, я мазохист, – бормочу я.

Мы оба забираемся в машину, и сегодня вечером я планирую заехать в два места. Во-первых, ко мне домой, чтобы принять душ, но я уверен, что, если я спрошу, хочет ли она поехать со мной, она ответит «нет», просто мне назло. Поэтому вместо того, чтобы спрашивать, я просто еду в сторону своего дома, не дав ей выбора.

* * *

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает она, когда мы проезжаем три мили. А я не отдавал себе отчета, что улыбаюсь. Я пожимаю плечами.

– Я просто думаю.

– О чем?

Я смотрю на нее и вижу, что она ждет моего ответа, досадливо хмуря брови.

– О том, как прежнему Сайласу удалось пробиться сквозь твою броню.

Она смеется.

– А почему ты думаешь, что он пробился сквозь нее?

Мне хочется улыбнуться опять, но кажется, я и не переставал улыбаться.

– Ты же видела то видео, Чарли. Ты любила его. – Я на секунду замолкаю, затем поправляюсь. – То есть меня. Ты любила меня.

– Это она любила тебя, – возражает Чарли и улыбается. – А я еще даже не уверена, что ты хотя бы нравишься мне.

Я качаю головой и тихо смеюсь.

– Я не очень-то хорошо себя знаю, но я, должно быть, был чертовски напорист.

Потому что сейчас я воспринял это как брошенный мне вызов.

– Что именно ты воспринял как вызов? Ты думаешь, что можешь опять понравиться мне?

Я гляжу на нее и чуть заметно качаю головой.

– Нет, я заставлю тебя заново влюбиться в меня.

Я вижу, как она сглатывает, но она ослабила хватку только на мгновение и теперь снова напряжена и насторожена.

– Желаю удачи, – говорит она, снова повернувшись лицом вперед. – Наверняка ты станешь первым парнем, который будет соперничать за любовь девушки с самим собой.

– Может, и так, – отзываюсь я, когда мы подъезжаем к дому. – Но я готов поспорить, что мне это удастся.

Я заглушаю двигатель и выхожу из машины. Она же продолжает сидеть и даже не расстегнула свой ремень безопасности.

– Ты идешь? Мне надо по-быстрому принять душ.

Она даже не смотрит на меня.

– Я подожду в машине.

Я не спорю. Закрыв дверь, я иду в дом, чтобы принять душ, думая о легкой улыбке, которая – я мог бы в этом поклясться – играла на ее губах.