Никогда, никогда

– Да… – Я замолкаю, и мы останавливаемся, чтобы послушать. Мне хотелось бы знать, какую песню он играет. Мне кажется, что я ее где-то слышала, но я не знаю ее названия.

– В школе есть одна девушка, – тихо говорю я. – Я хочу поговорить с ней… думаю, она может что-то знать. Несколько человек называли ее Креветкой.

Брови Сайласа сдвигаются вместе.

– Что ты имеешь в виду? Кто она?

– Не знаю. Она посещает уроки по нескольким курсам из тех, которые выбрала я. Но это просто мое ощущение.

Мы стоим в толпе слушателей, и Сайлас берет меня за руку. И я впервые не высвобождаю ее, а позволяю его теплым пальцам сплестись с моими. Свободной рукой он снимает скрипача на телефон, затем смотрит на меня.

– Это чтобы я запомнил первый раз, когда держал тебя за руку.

12

Сайлас

Мы миновали два квартала, а она до сих пор не отпустила мою руку. Не знаю, может, Чарли нравится держаться за меня или потому, что Бурбон-стрит… ну, это что-то с чем-то…

– О боже, – бормочет Чарли, повернувшись ко мне. Сжимает в кулаке ткань моей рубашки и прижимается лбом к моему плечу. – Этот тип только что показал мне свой член, – говорит она, смеясь в мой рукав. – Сайлас, я только что впервые увидела пенис!

Я тоже смеюсь, продолжая вести ее сквозь подвыпившую толпу, движущуюся по Бурбон-стрит. Через некоторое время она снова опасливо поднимает взгляд. Теперь мы приближаемся к еще более многочисленной группе мужчин воинственного вида, и на всех них нет рубашек. Вместо рубашек на них надеты огромные толстые бисерные ожерелья. Они смеются и кричат на людей, стоящих на балконах над нашими головами. Чарли еще крепче сжимает мою руку и продолжает стискивать ее, пока мы благополучно не минуем их. После этого она расслабляется и немного отстраняется от меня.

– Зачем им весь этот бисер? – спрашивает она. – С какой стати тратить деньги на такую безвкусную бижутерию?

– Это часть традиций Марди Гра, – объясняю я. – Я читал об этом карнавале, когда изучал информацию о Бурбон-стрит. Это началось как празднование, проходящее в последний вторник перед Великим постом, но похоже, оно превратилось в празднование круглый год. – Я притягиваю ее к себе, показываю на тротуар, и она перешагивает то, что здорово напоминает блевотину.

– Мне хочется есть, – говорит она.

Я смеюсь.

– Перешагнув через блевотину, ты захотела есть?

– Нет, вид блевотины навел меня на мысль о еде, и у меня заурчало в животе. Накорми меня. – Она показывает на ресторан, находящийся впереди. Над ним мигает красная неоновая вывеска. – Давай зайдем туда.

Она проходит вперед, все так же сжимая мою руку. Я смотрю на свой телефон, следуя за ней. У меня три пропущенных вызова. Один от тренера, один от моего брата и еще один от мамы.

Я впервые думаю о своей матери. Интересно, какая она и почему я все еще не встретился с ней.

Чарли резко останавливается, чтобы пропустить машину, и я всем телом врезаюсь ей в спину. Она хватается за затылок, в который я с силой ткнулся подбородком.

– Ой! – вскрикивает она, хватаясь за голову.

Я потираю челюсть и, глядя на нее сзади, вижу, как она перекидывает свои волосы вперед. Мой взгляд падает на кончик того, что походит на татуировку, выглядывающую из-под воротника ее блузки.

Она опять идет вперед, но я хватаю ее за плечо.

– Подожди, – говорю я. Мои пальцы оттягивают воротник ее блузки на пару дюймов вниз. Прямо под затылком виден маленький силуэт деревьев, выведенных черной тушью. Я обвожу их очертания пальцами. – У тебя есть татуировка.

Ее рука взлетает вверх и дотрагивается до участка кожи, которого касаюсь я. Затем она быстро разворачивается и смотрит на меня.

– У меня нет татуировок.

– А вот и есть. – Я поворачиваю ее к себе спиной и снова оттягиваю вниз ее воротник. – Вот здесь. – Я снова провожу пальцами по очертаниям этих деревьев. И на этот раз замечаю, как ее кожа покрывается мурашками. Смотрю на крошечные пупырышки, спускающиеся по ее плечу и скрывающиеся под блузкой. Я опять перевожу взгляд на тату, потому что теперь ее пальцы пытаются нащупать то, что ощупываю я. Беру два ее пальца и прижимаю их к татуировке. – Это силуэт деревьев, – объясняю я. – Они вот здесь.

– Деревьев? – повторяет она, склонив голову набок. – С какой стати я сделала себе татуировку деревьев? – Она поворачивается. – Я хочу увидеть ее. Сфотографируй ее на свой телефон.

Я оттягиваю ее блузку еще ниже, чтобы она смогла увидеть всю свою татуировку, хотя ее ширина не превышает трех дюймов. И снова перекидываю ее волосы через плечо, не ради этой фотографии, а потому, что мне очень хотелось это сделать. Я также перемещаю ее руку, чтобы она легла спереди на ее плечо.

– Сайлас, – ворчит она. – Просто сделай эту чертову фотку. Это же не урок изобразительного искусства.