Никогда, никогда

Мы продолжаем в том же духе, пока GPS Сайласа не сообщает нам, что мы прибыли на место. Я оглядываюсь по сторонам, удивляясь тому, что была слишком увлечена разговором с ним, чтобы замечать то, что окружало нас по дороге сюда. Посмотрев на свой телефон, я вижу, что Брайан прислал мне шесть сообщений. Но сейчас я не хочу иметь с ним дела. И засовываю свои телефон и бумажник под сиденье, чтобы их не было видно.

– Где мы?

– На Бурбон-стрит, – отвечает он. – В самом модном и оживленном месте в Новом Орлеане.

– Откуда ты это знаешь? – с подозрением спрашиваю я.

– Я это погуглил. – Мы уставляемся друг на друга поверх капота его машины, затем одновременно закрываем наши двери.

– А откуда ты узнал, что такое Гугл?

– Мне казалось, что как раз это мы и должны выяснить вместе. – Мы встречаемся перед капотом его машины.

– Я думаю, мы с тобой инопланетяне, – говорю я. – Поэтому мы и не имеем тех воспоминаний, которые были у Чарли и Сайласа. Но мы помним такие вещи, как Гугл и «Тетрис», благодаря компьютерным чипам в наших мозгах.

– Тогда могу ли я называть тебя Инопланетянкой?

Прежде, чем я успеваю сообразить, что я делаю, я толкаю его в грудь тыльной стороной руки.

– Соберись, Сайлас!

Он крякает, и я показываю прямо перед собой.

– Что это? – Я обгоняю его.

Это здание, белое и похожее на замок. В небо врезаются три его шпиля.

– Это похоже на церковь, – говорит он, доставая свой телефон.

– Что ты делаешь?

– Делаю фото… на тот случай, если мы опять все забудем. Думаю, мы должны фиксировать то, что с нами происходит и где мы бываем.

Я молчу, думая о его словах. Это по-настоящему хорошая идея.

– Именно туда нам и надо пойти, не так ли? Ведь церкви помогают людям… – Я замолкаю.

– Да, – подтверждает Сайлас. – Но они помогают людям, а не инопланетянам. А поскольку мы с тобой…

Я снова бью его. Мне хочется, чтобы он воспринимал это серьезно.

– А что, если мы ангелы, которые должны кому-то помочь, и эти тела были предоставлены нам, чтобы мы могли выполнить нашу миссию?

Он вздыхает.

– Ты хоть слушаешь саму себя или нет?

Мы уже дошли до дверей церкви, которые по иронии судьбы оказываются заперты.

– Хорошо, – говорю я, повернувшись. – А что ты сам думаешь о том, что с нами случилось? Мы что, ударились друг о друга головами и в результате потеряли память? А может, мы съели что-то такое, что свернуло нам мозги набекрень?

Я со злостью сбегаю вниз по ступенькам паперти.

– Эй, брось! – кричит он. – Ты не должна злиться на меня. Это же не моя вина.

Он сбегает по ступенькам вслед за мной.

– Откуда мы можем это знать? Мы же не знаем вообще ничего, Сайлас! Это вполне могла бы быть твоя вина!

Теперь мы стоим у подножия паперти, глядя друг на друга.

– Может, так оно и есть. Но если я что-то и сделал, то ты сделала это тоже. Потому что, если ты еще этого не заметила, мы с тобой находимся в одной лодке.

Я сжимаю и разжимаю кулаки, глубоко дышу и сосредоточенно пялюсь на церковь, пока у меня не начинают слезиться глаза.

– Послушай, – говорит Сайлас, подойдя ко мне ближе. – Прости, что я обратил это в шутку. Мне хочется выяснить, что к чему, не меньше, чем тебе. Какие еще у тебя есть идеи?

Я закрываю глаза.

– Волшебные сказки, – отвечаю я, снова посмотрев на него. – В них над кем-то всегда тяготеет проклятие. И, чтобы разрушить злые чары, герой и героиня должны узнать что-то о себе… а затем…

– Затем что?

Я вижу, что он пытается воспринимать меня всерьез, но от этого я почему-то только злюсь еще больше.

– Затем следует поцелуй…

Он усмехается.

– Поцелуй, да? Я еще никогда никого не целовал.

– Сайлас!

– Что? Если я ничего об этом не помню, то это не считается!

Я складываю руки на груди и смотрю, как уличный музыкант берет свою скрипку. Он помнит, как впервые взял в руки скрипку, помнит первые ноты, которые сыграл на ней, помнит, кто дал ее ему. Я завидую его воспоминаниям.

– Я буду серьезен, Чарли. Прости.

Я гляжу на Сайласа краем глаза. Похоже, ему и правда жаль, он засунул руки в карманы и опустил голову, как будто она вдруг стала слишком тяжелой.

– Так что мы, по-твоему, должны сделать? Поцеловаться?

Я пожимаю плечами.

– Но нам стоит хотя бы попробовать, не так ли?

– Ты сказала, что в волшебных сказках герои должны сначала что-то узнать…

– Да. К примеру, Спящей красавице нужен был кто-то достаточно храбрый, чтобы поцеловать ее и разбудить от вызванного проклятием сна. Белоснежке был нужен поцелуй истинной любви, чтобы вернуться к жизни. Ариэль нужно было, чтобы Эрик ее поцеловал, чтобы разрушить заклятие, которое на нее наложила морская ведьма.

Он оживляется.

– Это все фильмы, – замечает он. – Ты помнишь, как смотрела их?

– Нет, я не помню, как я их смотрела. Я просто знаю, что видела их. Мистер Дитсон говорил о волшебных сказках сегодня на уроке английского. Так мне и пришла в голову эта мысль.

Мы направляемся к уличному музыканту, который играет что-то медленное и печальное.

– Похоже, преодолением проклятия в основном должен заниматься парень, – говорит Сайлас. – И он должен что-то для нее значить.