Никогда, никогда

Чувствую себя как восемнадцатилетний парень, который возбудился, но получил от ворот поворот. Впрочем, так оно и есть…

Она поворачивает меня и, когда я оказываюсь лицом к зеркалу, ахает. Ее взгляд прикован к моей спине. Мои мышцы напрягаются, когда кончики ее пальцев касаются моей правой лопатки. Она чертит на моей коже круг диаметром в несколько дюймов. Я зажмуриваю глаза, стараясь замедлить бешеное биение пульса, и внезапно чувствую себя еще более хмельным, чем завсегдатаи Бурбон-стрит. Я изо всех сил сжимаю край столешницы передо мной, потому что ее пальцы… и моя кожа…

– Господи, – стону я, уронив голову. Соберись, Сайлас.

– Что с тобой? – спрашивает она, сделав паузу в своем изучении моей татуировки. – Тебе же не больно, да?

Я смеюсь, потому что прикосновение ее рук отнюдь не причиняет мне боль.

– Нет, Чарли, это не больно.

Наши взгляды встречаются в зеркале, и несколько секунд она пристально смотрит на меня. Когда до нее наконец доходит, что именно она делает со мной, она отводит глаза и убирает свою руку с моей спины. Ее щеки заливает краска.

– Надень рубашку и иди в зал, чтобы ждать наш заказ, – командует она. – А мне надо пописать.

Я отпускаю край столешницы и, сделав глубокий вдох, надеваю рубашку через голову. Возвращаюсь к нашему столику и вдруг осознаю, что я так и не спросил ее, что собой представляет моя татуировка.

* * *

– Это нитка жемчуга, – говорит она, зайдя в нашу кабинку. – Черного жемчуга. Ее длина примерно шесть дюймов.

– Жемчуга?

Она кивает.

– Это что… ожерелье?

Она опять кивает и отпивает глоток своего напитка.

– У тебя на спине есть тату, изображающее женское ожерелье, Сайлас. – Теперь она улыбается. – Совсем не похоже на то, что мог бы набить себе лесоруб.

Это явно доставляет ей удовольствие.

– Ну да, точно. А у тебя на спине изображены деревья. Тут нечем хвастаться. У тебя там могут завестись термиты.

Она смеется, и я тоже смеюсь. Она передвигает соломинку в своем напитке и опускает глаза на свой бокал.

– Насколько я понимаю себя… – она делает паузу. – Насколько я понимаю Чарли, она бы не стала набивать себе татуировку, если бы та что-то не значила для нее. Это должно было быть нечто такое, что, как она знала, не надоест ей никогда. Нечто такое, что она никогда не разлюбит.

В ее предложении я слышу два знакомых слова.

– Никогда-никогда, – шепчу я.

Она смотрит на меня, тоже узнав фразу, которую мы повторяли друг другу на том видео. И склоняет голову набок.

– Ты думаешь, это было как-то связано с тобой? С Сайласом?

Она качает головой, молчаливо отвергая мое предположение, но я все же начинаю листать свой телефон.

– Чарли не могла быть такой дурой, – добавляет она. – Она бы не стала набивать себе татуировку, как-то связанную с парнем. К тому же что общего может быть между деревьями и тобой?

Я нахожу именно то, что искал, и как бы я ни старался, не могу удержаться от улыбки. Я знаю, что это самодовольная улыбка и что мне, вероятно, не стоило бы смотреть на нее так, но я ничего не могу с собой поделать. Я протягиваю ей телефон, она смотрит на экран и читает вслух:

– От греческого слова, означающего лес или деревья. – Она поднимает глаза на меня. – Это значение какого-то имени?

Я киваю. Все с той же самодовольной улыбкой.

– Прокрути вверх.

Она прокручивает экран вверх и, приоткрыв губы, резко втягивает в себя воздух.

– Происходит от греческого слова – Сайлас. – Чарли закрывает рот и сжимает челюсть. Она возвращает мне телефон и закрывает глаза. Ее голова медленно подается то взад, то вперед. – Она набила себе татуировку, означающую твое имя?

Как и следовало ожидать, она делает вид, будто разочарована в себе. Как и следовало ожидать, я ощущаю себя триумфатором.

– У тебя есть татуировка, – говорю я ей, тыча в нее пальцем. – Она набита на твоей коже. И это мое имя. – Я по-прежнему ничего не могу поделать с этой дурацкой улыбкой на моем лице. Чарли снова закатывает глаза как раз в тот момент, когда перед нами ставят заказанные нами блюда.

Я отодвигаю свою тарелку и начинаю искать значение имени Чарли. И не нахожу ничего, близкого к слову «жемчуг». Несколько минут спустя она наконец вздыхает и говорит:

– Попробуй поискать на «Маргарет». Это мое второе имя.

Я ищу значение имени «Маргарет» и читаю вслух полученный мною результат:

– Маргарет, от греческого слова, означающего жемчужина.

И кладу телефон на стол. Не знаю, почему, но чувствую себя победителем, словно выиграл пари.

– Хорошо, что ты дал мне новое имя, – буднично говорит она.

Новое имя, щас.

Я пододвигаю к себе свою тарелку, беру ломтик картошки фри и тычу им в нее.

– Мы заклеймены, ты и я. Мы так любим друг друга, Чарли. Ты уже чувствуешь это? Я заставляю твое сердце трепетать?

– Это не наши татуировки, – возражает она.

Я качаю головой.

– Мы заклеймены, – повторяю я. И показываю указательным пальцем на ее плечо. – Вон там. Навсегда.

– Господи, – стонет она. – Заткнись и ешь свой чертов бургер. – И я съедаю его. Съедаю его весь с торжествующей улыбкой.

* * *