Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце

Семья возвратилась из Парижа в Петербург в 1908 г., но уже на следующий год снова отправилась за пределы России, на этот раз проведя отпуск в Швейцарии, неподалеку от итальянской границы. Отдыхая в швейцарской «глуши», Бенуа не могли не воспользоваться случаем и не посетить близко расположенный Милан. У восьмилетнего Коки сохранились воспоминания о величественном миланском соборе Дуомо.

Но ничего не подсказало ему обратить внимание также и на знаменитый миланский театр — Ла Скала. Не пройдет и двадцати лет, как этот храм музыки станет для него родным домом. Тогда же, в 1909 г., мальчик совсем его не заметил[74].

Новой традицией молодой семьи стало выезжать в отпуск в Швейцарию — Александру Бенуа полюбились прелестные пейзажи кантона Тичино (нем.: Тиссен), и особенно селение Монтаньола, где он снимал дом Камуцци (Casa Camuzzi). Это был не просто дом, а элегантный особняк в стиле охотничьего замка с башенками и шпилями[75], где сдавались апартаменты. Позднее, в 1919 г., в дом Камуцци переедет немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Герман Гессе[76], и проведет в этом прелестном месте двенадцать лет своей жизни[77], поэтому сегодня резиденция известна, в основном, как дом-музей автора романа «Сидхартха».

Дом Камуцци в Монтаньоле. Рисунок А. Камуцци

Первый хозяин швейцарского дома, Агостино Камуцци (1808–1870)[78], в 1828 г. переехал из Швейцарии в Петербург с целью продолжить учебу. Агостино хотел стать архитектором, и лучшим местом в Европе XIX в. для учебы и практики был Петербург с его быстроразвивающейся урбанистикой, многочисленными государственными и частными проектами строительства зданий, дорог и мостов. В России Агостино нашел избранницу, не среди русских девушек, а французскую мадемуазель Марию Рей[79]. Один из сыновей пары, Арнольд, впоследствии стал известным художником. А в 1854 г., вернувшись из России в Монтаньолу, Камуцци, обогащенный опытом и многочисленными бумагами с чертежами, приступил к расширению и благоустройству фамильного «замка»[80].

Историк Джузеппе Мартинола писал о Камуцци: «как это и произошло с Агостино Камуцци, […] его рисунки заставляют увидеть в нем индивидуальность, которую мы до этого видели только частично: широта и открытость, присущая его дворцам, как с ренессансными подсказками, так и с возвращением элегантных открытий XVIII в., романтической ореол построенных им больших вилл на периферии и тонкая вышивка его крошечных вилл, а также, если это его рук дело, но именно так и считается, фасад церкви [Сант-Аббон-дио. — В. Н.-Н.], который несет на себе попытки создать эклектику в угоду русскому вкусу»[81].

Стиль дома Камуцци действительно не совсем похож на замок «под Средневековье» или на швейцарское шале. На холме Монтаньола вполне узнаваемы некоторые элементы петербургских фасадов, перенесенных с берегов Невы на берега озеро Лугано. Впрочем, и там, в Швейцарии, они смотрятся весьма органично.

Вернемся к семье Бенуа. Перед поездкой в Швейцарию возникли проблемы со здоровьем у Александра Николаевича — ему парализовало руку, и он не мог заниматься ни написанием статей, ни рисованием. Согласно семейному преданию, рассерженный Бенуа яростно стукнул рукой по окну, повредив сухожилие. К счастью, нашелся чудесный швейцарский врач Черотти, который, используя экспериментальные методы электрических разрядов, полностью восстановил подвижность руки, хотя первоначально опасность, что она останется парализованной, была велика. После выздоровления Александр Николаевич снова принялся писать с натуры пейзажи швейцарских холмов и гор, а также прелестное озеро Лугано. Сегодня в Монтаньоле проживает чуть более двух тысяч жителей, а после объединения с двумя соседними поселками в 2004 г. эта местность официально получила название «Золотой холм» (СоШпа d’Oro), бытовавшее и ранее. Окружающие Альпы оберегают этот райский уголок, создавая тут неповторимый «средиземноморский» климат.

После Швейцарии семья Александра Николаевича провела два месяца в Венеции, чувствуя себя по-домашнему в большом венецианском палаццо дядюшки Цезаря (Чезаре) Кавоса, на Гранд-канале рядом с церковью Санта Мария делла Салюте. Этот район Венеции носит имя Дорсодуро, а церковь является одной из его главных достопримечательностей.

Конечно, из дома дяди рядом с церковью юному Николаю открывались захватывающие виды на всю центральную часть Венеции с ее кружевной архитектурой.

Двенадцатилетний Николай по пятам ходил за отцом, неся свой небольшой мольберт. Следом за отцом он рисовал в альбоме мосты и храмы Венеции, привлекая внимание прохожих своим умением передать «по-взрослому» перспективу и пропорции. Мальчик уже нашел свое главное призвание — создавать сказочные города, наполненные сложными архитектурными элементами, вымышленными персонажами и драматическими сюжетами.