Николай I

Детей не баловали конфетами или мороженым. Для гардероба девочкам до их пятнадцатилетия выделялось по 300 рублей в год ассигнациями; недостающее добавлялось в виде подарков на Рождество и в дни рождений^{1686}. Регламентировалось число ламп и свечей для освещения: ведь великих княжон готовили в невесты в небогатые германские княжества. Участвуя в придворной жизни, они с детских лет приучались к этикету. С одиннадцати лет на торжественных церемониях они уже носили русское придворное платье из бархата (без трена)^{1687}. Однажды на крестины Константина девочкам надели платья-декольте, белые туфли и екатерининские ленты через плечо. Увидев дочек, Николай Павлович еще издали воскликнул: «Что за обезьяны?! Сейчас же снять ленты и прочие украшения!»^{1688} В конце концов девочкам оставили только по нитке жемчуга.

Всеобщей любимицей в детстве была Мария Николаевна. Она любила, когда часовые отдавали ей честь, и летом в Царском Селе повадилась бегать к часовому на посту с апельсином в руке, чтобы, сделав книксен, сказать солдату: «Миленький солдат, сделайте мне честь, я Вам подарю апельсин»^{1689}. Естественно, солдат отдавал ей честь, но когда Николай Павлович об этом узнал, то всем часовым было строго приказано отдавать честь великой княжне только тогда, когда она выходит или выезжает из дворца в сопровождении воспитательницы или членов царской фамилии.

А вот внучек император баловал. В дневнике А. Ф. Тютчевой под 14 декабря 1854 года отмечен такой эпизод: «Сегодня вечером я была у маленькой великой княжны. Она резвилась с своими братьями и с левреткой и была очень мила. Император пришел кормить ее супом, как он это делает почти каждый вечер…»^{1690}

Под Новый год Николай Павлович подходил к постели каждого из семи детей и благословлял их. Когда Ольга хотела поблагодарить его за заботу о ней во время болезни, он сказал: «Не благодари меня, то, что я чувствую, естественно; когда у тебя самой будут дети, ты поймешь меня»^{1691}. В связи с серебряной свадьбой в 1842 году Николай Павлович подарил всем дочерям по браслету из синей эмали со словом «bonheur» (счастье); эти браслеты были украшены цветными камнями, отделявшимися друг от друга жемчужинами. «Такова жизнь, — сказал он, — радость вперемежку со слезами. Эти браслеты вы должны носить на семейных торжествах»^{1692}. Тогда никто не мог предполагать, что скоротечная чахотка Александры Николаевны приведет ее в 1844 году к преждевременным родам и смерти. Ее тело перевезли в Петропавловскую крепость; гроб верхом сопровождали ее овдовевший муж Фриц, братья и Николай Павлович, который старался убежать от горя, энергично занимаясь делами. После смерти любимой дочери он стал избегать траурных церемоний, отказывался от черного цвета и не выносил слез. В комнате, где умерла Александра Николаевна, повесили икону святой царицы Александры. Николай Павлович сразу постарел.

О бытовой стороне жизни сыновей Николая Павловича известно из различных источников. Позднее М. А. Корф так написал о младших из них: «Великие князья Николай и Михаил Николаевичи были воспитаны и ведены, как и все дети императора, в самой патриархальной простоте. Половина их в Зимнем дворце, в конце известного большого коридора возле самой Ротонды подле Малой дворцовой церкви, состояла, кроме маленькой передней, всего из трех комнат: залы, которая была вместе бильардною, гостиною и даже столовою (для завтраков, потому что обедали все великие князья вместе с августейшими своими родителями); спальни, где стояли почти рядом, имея какую-нибудь сажень между собою головами к стене, две низенькие походные кровати… наконец, учебной, где вдоль стен размещена была библиотека. Большой залою, примыкающей к учебной и посреди которой стояла огромная модель корабля, они располагали только в случае чрезвычайных и более многочисленных приемов»^{1693}. Описание достаточно точное. На плане «среднего этажа» Зимнего дворца последовательно отмечены: «дежурная» (у М. А. Корфа названа «передней»), «столовая», «почивальня», «учебная» и «корабельная»^{1694}. «Модель корабля», о которой упоминает М. А. Корф, на самом деле представляла собой настоящую учебную яхту в натуральную величину, сооруженную осенью 1839 года генерал-интендантским департаментом Управления флота Морского министерства. Она по частям была внесена в предназначенное для нее помещение и вновь собрана^{1695}. Кроме этой яхты, имелось множество небольших моделей кораблей^{1696}. Как известно, своего второго сына Константина Николаевича император предназначал к военно-морской деятельности и соответственно воспитывал. Жилые комнаты детей были вполне доступны для гостей. Как мы уже знаем, во время посещения смолянками Зимнего дворца цесаревич Александр Николаевич провел по ним девочек; в рекреационной (то есть комнате для отдыха и игр) великие княжны даже взбежали на деревянную горку и скатились по ней.