Николай Коняев. Два лица Власова.

путь борцов с врагами России — большевиками–ленинцами, а его увлекали на путь, где он

становился еще и мошенником…

Глава третья

Власов сделал вид, что не понимает подлинного смысла преображения Смоленского комитета в

отдельно взятого генерала Власова. В ходе следующего турне, совершенного по указанию

фельдмаршала фон Кюхлера, он обнаружил полную невосприимчивость к доводам «ангелов» из

ведомства Гелена.

29 апреля в сопровождении адъютанта Ростислава Антонова и ротмистра Эдуарда фон

Деллингсхаузена в вагоне третьего класса Власов прибыл в Ригу. Путь Андрея Андреевича лежал в

армейскую группу «Север» к старому знакомцу — генералу Линдеману.

Поездка эта, по словам протоиерея Александра Киселева, сопровождалась такими массовыми

выражениями народной любви и доверия к Власову, а он так поднимал в народе уверенность в

собственных русских силах, что это произвело переполох в немецких кругах.

Власов всячески демонстрировал свою независимость от немцев. Так, например, выступая в Риге, он

отклонил предложение перевода его речи на немецкий язык, заявив, что говорит для русской

аудитории. Сказано это было в присутствии штаба немецкого командования, сидевшего в партере

театра чуть не в полном составе.

Мы приводим эти подробности по изложению протоиерея Александра Киселева, потому что они

являются пересказом слухов, циркулировавших [171] в окружении генерала Власова и создававших

генералу ореол мученика и героя.

Как известно, в Риге Власов выступал в редакции русской газеты «За Родину», посещал

староверческую молельню, наносил визит митрополиту Сергию и затем отправился в Псков. Куда

тут поместить «сидевший в партере штаб немецкого командования», непонятно…

Но в театре Андрей Андреевич выступал…

Только не в Риге, а в Пскове, куда он прибыл 1 мая.

Здесь, как показывал Власов на следствии в Лефортовской тюрьме, он осмотрел батальон

добровольческих войск и был на приеме у командующего германскими войсками, действовавшими

под Ленинградом. Генерал–фельдмаршал Буш просил его рассказать на собрании германских

офицеров о целях и задачах «Русского комитета»… »Выступая на собрании, я заявил, что «Русский

комитет» ведет активную борьбу против советской власти и что немцы без помощи русских

уничтожить большевизм не смогут. Мое выступление явно не понравилось генерал–фельдмаршалу

Бушу».

Уже после этого выступления, «поднимая в народе уверенность в собственных русских силах», и

двинулся Власов по маршруту: Луга — Волосово — Сиверская — Толмачево — Красногвардейск —

Дедовичи.

Тем не менее «переполох в немецких кругах» гастроль генерала Власова действительно вызвала; хотя

основанием для него послужили не столько успехи генерала на пропагандистском поприще, сколько

невероятная самоуверенность. На свою беду, по дороге в Гатчину Власов успел «разработать план

захвата силами добровольцев Ораниенбаумского плацдарма».

Воодушевленный этими стратегическими открытиями, Андрей Андреевич несколько утратил чувство

реальности и в своей речи на обеде, данном в его честь, вначале поблагодарил немцев за прием, а

потом выразил надежду (выпив, он, похоже, не только Ораниенбаум и Кронштадт занял силами

добровольцев, но и Ленинград), что скоро будет приветствовать немцев как своих гостей в городе на

Неве.

Тут Власов немного переборщил.

На обеде присутствовали немецкие офицеры и генералы, которые уже полтора года топтались под

Ленинградом и не могли взять город. Могло ли им понравиться пьяное застольное бахвальство

пленного русского генерала?

Но Власов не замечал хмурости на лицах своих хозяев.

— Кончится война, — увлеченно басил он, — мы освободимся от большевизма, и тогда в нашем

Ленинграде, которому мы вернем его настоящее имя, мы будем принимать немцев, как дорогих

гостей!

Считается, что именно выступление в Гатчине и переполнило чашу [172] терпения нацистов…

Фельдмаршал Кейтель отдал тогда приказ о запрещении политической деятельности генерала

Власова…

«Ввиду неправомочных, наглых высказываний военнопленного русского генерала Власова во время

его поездки в группу армий «Север», осуществленную без того, чтобы фюреру и мне было известно

об этом, приказываю немедленно перевести русского генерала Власова под особым конвоем обратно

в лагерь военнопленных, где и содержать безвыходно.

Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах, разве что в связи с

операциями чисто пропагандистского характера, при проведении которых может потребоваться имя

Власова, но не его личность. В случае нового личного появления Власова предпринять шаги по

передаче его тайной полиции и обезвредить».

Глава четвертая

Возможно, что именно сопротивление высокопоставленных нацистских вождей планам,

обозначенным именем Власова, и обусловило появление мифа о третьем — «против Сталина и

Гитлера» — пути, которым якобы шел генерал Власов.

Долгое время этот миф существовал в ностальгии воспоминаний непосредственных сподвижников

генерала…

«С появлением Власова в нашем заключении для нас, общающихся с ним, стало как–то сразу все на