Николай Львов

Вечером, после молебна, его возвращали к месту постоянного хранения.

Благодаря этой традиции Невские ворота приобретали особое символическое значение, связанное

с рождением и могуществом русского флота.

Всего в Петропавловской крепости шесть ворот. Самые старые из них — триумфальные по своему

характеру Петровские ворота — были сооружены архитектором Доменико Тре-зини в начале XVIII

века. Они торжественно оформляли вход в крепость с востока, со стороны Петербургского острова, и

представляли собою арку, богато украшенную декоративной скульптурой. Причудливо очерченные

формы ворот как бы возникали из самой толщи стены, возвышаясь над ней и нарушая ее

монотонность. Рельефные резные панно и круглая скульптура в нишах были рассчитаны на

восприятие с короткого расстояния. Созданная в приемах раннего барокко, с аллегорическим по

своему содержанию резным декором, арка была нарядной и торжественной, прославляющей победы

России в освободительной Северной войне.

Николай Львов с почтением разглядывал этот славный памятник русских побед, но в качестве

художественной аналогии памятник не мог его вдохновить: другие времена, другие вкусы и, главное,

другие задачи. Ведь Невские ворота наблюдают не вблизи, а чаще всего с противоположного берега

— в них не должно быть ничего дробного. И потом, для зодчих второй половины века основой основ

становился классический архитектурный ордер. Из этого исходил и Львов. Комментируя свой перевод

книги А. Палладио «Об архитектуре», он писал: «Остатки древних зданий — единые верные

светильники, ведущие художника к действительному великолепию и изящному вкусу».

Для Невских ворот автор выбрал тосканский ордер — самый простой по очертаниям и самый

«тяжелый» по пропорциям. Применяя его, Львов построил портик, завершенный треугольным

фронтоном. Но традиционному мотиву он дал оригинальную трактовку. Арочный проем

торжественно обрамляют четыре колонны, сближенные попарно, причем каждая пара перехвачена у

основания двумя мощными квадрами — гранеными блоками серого сердобольского гранита. Этот

прием не только придал большую монументальность портику, не только подчеркнул его светотеневую

игру, но и органично связал его с массивной гранитной облицовкой крепостной стены. Чтобы создать

глубокую светотень и тем самым сделать портик более рельефным и отчетливо видным с

противоположного берега, архитектор поставил колонны не вплотную к стене, а несколько отступя. С

большим вкусом и точным расчетом на расстояние выбраны немногочисленные декоративные детали:

круглые бомбы у основания фронтона и легкий, но четкий рельеф, вписанный в его треугольник, —

якорь и лавровые ветви. Элементы украшения ненавязчиво, но внятно напоминали, что это ворота

крепости, стоящей на страже города в дельте Невы, у ее выхода к морю.

У Львова был свой взгляд на декоративное убранство архитектурных сооружений. Ему,

поклоннику строгой классики, претило стремление мастеров предшествующего поколения к

обильной декорировке зданий. Полемически задорно и остро сформулировал он этот взгляд:

«Украшение только то у места, которое вид надобности имеет; кружки, крючки и падинки на

пропорциональном строении не более оное украшают, как парчевые заплатки на стройном гладком

кафтане».

Красоту сооружения Львов, как истинный представитель классицизма, видел в совершенных

пропорциях, и красота Невских ворот, созданных зодчим, прежде всего — в гармонии его частей.

Зная, что оформление крепостных ворот должно стать подчеркнуто монументальным, автор

подчинил композицию наиболее простой, уравновешенной и устойчивой геометрической фигуре —

квадрату. Высота ворот от основания до верхнего угла фронтона равна ширине портика. Чуть

укороченные и тем утяжеленные (по сравнению с требованиями теории архитектуры) пропорции

колонн придают сооружению особую суровость и значительность. Ради достижения нужного эффекта

Львов считал вполне допустимыми некоторые отклонения от канонов. По этому поводу он писал:

«Художество, предписав строгие правила и общие меры каждому чину (ордеру. — Н. Н.), помогло

неоспоримо ученикам и посредственным художникам, но стеснило, напротив того, пределы

превосходных талантов и вкуса...» И дальше, апеллируя к лучшим образцам древнегреческой

архитектуры, он делает весьма существенное добавление: «Нет почти двух храмов древних

одинакового ордена, которые бы в членах своих одинаковый размер имели, и не токмо

местоположение определяло разность сей пропорции, но самое употребление зданий. Храм

дорический, Геркулесу посвященный, имел 7 модулей (то есть диаметр колонны укладывался 7 раз в