Николай Павлович Игнатьев. Российский дипломат

Переговоры китайцев с европейцами начались в помещении Русской миссии. При затруднениях обе стороны обращались к Игнатьеву. Китайские сановники по нескольку раз в день спрашивали его совета и поступали так, как он говорил. Однако на самих переговорах Игнатьев не появлялся, не желая быть обвиненным во вмешательстве. 12 октября был подписан китайско-английский договор, 13-го – китайско-французский. Кроме контрибуции, Англия и Франция получили значительные привилегии в торговле. К англичанам отошла часть полуострова Цзюлун близ Гонконга. Французским миссионерам было возвращено их имущество. В Пекин назначались постоянные посланники Англии и Франции. Одновременно Игнатьев выполнил свое обещание, данное еще в Шанхае португальскому посланнику, выхлопотав португальским купцам те же права, что английским и французским торговцам. За это он был награжден португальским орденом «Башни и меча»[160].

После подписания китайцами договоров с союзниками Игнатьев приступил к решению российско-китайских дел. Сроки были очень краткие – надо было уладить все вопросы до водворения в Пекине постоянных европейских миссий. Игнатьев, ссылаясь на наступление зимы и предстоящие морозы, уговорил Элджина и Гро покинуть Пекин и отложить приезд посланников до весны. Он опасался, что, узнав о русско-китайских переговорах (а Игнатьев еще в Шанхае сообщил им, что все дела с Китаем улажены), европейские представители не замедлят в них вмешаться. В то же время Игнатьев не мог долго оставаться в Пекине и после отъезда Элджина и Гро, чтобы не вызвать подозрений.

15 октября 1860 г. русско-китайские переговоры возобновились. Игнатьев непосредственно в них не участвовал, опасаясь, что слух о переговорах в этом случае может дойти до союзников. Переговоры с китайскими уполномоченными вели переводчик А. А. Татаринов и архимандрит Гурий, которые информировали обо всем Игнатьева и следовали его указаниям. Китайцы тайно приезжали в подворье Русской духовной миссии, а Игнатьев нередко в это же время встречался в своих комнатах с союзниками. Так, 16 октября он дал прощальный обед англичанам, а 19-го – французам. Гости и не подозревали, что рядом проходят совещания с китайскими представителями. По сути, Игнатьев ходил на острие ножа, но он был в безвыходном положении. Кроме того, ему присущ был, безусловно, некоторый авантюризм, что нередко спасало его в сложных ситуациях. Игнатьев, впрочем, верил в свою счастливую звезду и не боялся рисковать.

Переговоры шли медленно, так как китайские уполномоченные старались всячески уменьшить выгоды России. Опасаясь, что он не достигнет цели, Игнатьев пригрозил китайцам возможностью входа союзных войск в Пекин. В то же время он сделал ряд уступок, отказавшись от учреждения российских консульств в Калгане и Цицикаре, ограничив одновременное пребывание русских подданных в Пекине до 200 чел. и согласившись сохранить подданство китайского населения, проживавшего на р. Уссури. После этого китайцы приняли русские условия.

24 октября начался вывод союзных войск, а 28-го Пекин покинули Элджин и Гро. На следующий день к Игнатьеву приехал князь Гун, который благодарил его за содействие. 31 октября богдыхан утвердил текст русско-китайского договора, который 2 (14) ноября был подписан от России – Игнатьевым, от Китая – князем Гуном. Подписание карты с обозначением границ китайцами было отложено до разграничения на месте. Скрепил карту печатью и подписью только Игнатьев.

Пекинский договор формально считался дополнительным, так как его статьи подтверждали и поясняли Айгуньский и Тяньцзиньский договоры. Но фактически он имел самостоятельное значение. Договор устанавливал русско-китайскую границу по рекам Амуру, Уссури, Сунгача, оз. Ханка, рекам Беленхэ и Туманган, где Россия приобретала нового соседа на Дальнем Востоке – Корею. Граница на западе устанавливалась приблизительно по «направлению гор, течению больших рек и линии ныне существующих китайских пикетов»[161].

Вдоль всей границы разрешалась сухопутная торговля. Учреждались российские консульства в Кашгаре и Урге. В Кашгаре, кроме того, допускалось устройство русской торговой фактории. Договор устанавливал свободную торговлю русских подданных в Китае, а китайских – в России. Подтверждалось наличие консульской юрисдикции (неподсудность русских подданных китайским законам). Оговаривалось устройство русской почты в Китае.

Сам Игнатьев был очень доволен договором. Он писал родителям 4 ноября 1860 г. из Пекина: «Договорчик мой не соответствует вполне моим ожиданиям, но смело могу сказать, что он лучший и наивыгоднейший из всех заключенных нами до сего времени с Китаем»[162]. В отчете МИД за 1860 г. действия Игнатьева получили положительную оценку. Пекинский договор, указывал Горчаков, осуществил стремление России к достижению естественных границ с Китаем и к доступу в Тихий океан, а также к открытию для русской торговли китайских рынков в восточной и западной частях Китайской империи[163].