Николай Туроверов: казак, воин, поэт

Опять в бистро за чашкой кофе
Услышу я, в который раз,
О добровольческой Голгофе
Твой увлекательный рассказ.
Мой дорогой однополчанин,
Войною нареченный брат,
В снегах корниловской Кубани
Ты, как и все мы, выпил яд, —
Пленительный и неминучий
Напиток рухнувших эпох
И всех земных благополучий
Стал для тебя далёк порог.
Всё той же бесшабашной воле
Порывы сердца сохраня,
Ты мнишь себя в задонском поле
Средь пулемётного огня
И, сквозь седую муть тумана
Увидя людные бугры,
Сталь неразлучного нагана
Рвёшь на ходу из кобуры.

С годами стихи Туроверова приобретают популярность не только в казачьей среде, но и в кругах общерусской эмиграции. Скупой на похвалы поэт Г. Адамович о стихах Туроверова сказал: «Это не плохие стихи. Мы даже решительно предпочтём их стихам более литературным… У Туроверова могут найтись читатели и поклонники, потому что в стихах своих он действительно что-то «выражает», а не придумывает слов для выдуманных мыслей и чувств».[29] Один из ведущих критиков русского Зарубежья Г. Струве так же положительно оценил поэзию Туроверова. «Стих Туроверова скупой и точный, в духе пушкинской традиции, – писал он в своей книге «Русская литература в изгнании». – Частый у него четырехстопный ямб ритмически богат. Он зорок и умеет увиденное сжато и верно изобразить. С той же четкостью, с которой он видит и изображает родную Донскую область, умеет он передать и впечатление от чужих земель».[30]

В 1937 в городе Безансон вышел второй поэтический сборник Николая Туроверова «Стихи». Одним из первых на него откликнулся Георгий Адамович. «Его стихи полны точных и метких определений, – писал он о сборнике Туроверова. – Он не устает описывать свои родные донские степи, вспоминать свою суровую, «жестокую юность с тускловатым блеском погона на хрупких, на детских плечах», но рассказы с размышлениями его никогда не сбиваются на исповедь. Стихи ясны и просты хорошей, неподдельной прямотой, лишенной нарочитого упрощения».[31] Весьма строгий и придирчивый в оценке поэтических творений своих собратьев Владислав Ходасевич назвал стихи Туроверова «добротными», отметив, что его «поэзия движима патриотизмом» и «отчётливо окрашена в цвета белой армии».[32]

В 1939 году увидела свет ещё одна книга туроверовских произведений – «Стихи»; а в 1942-м в поверженной гитлеровской Германией Франции вышел четвертый стихотворный сборник Туроверова с прежним названием – «Стихи».

В 1930-е годы Туроверов принимает активное участие в литературной жизни казачьей эмиграции, став в 1938-м одним из организаторов «Кружка казаков-литераторов» и год спустя выпустив иллюстрированный «Казачий альманах».[33] Состоял Туроверов и в числе основателей «Общества ревнителей русской военной старины». Сам Николай Николаевич являлся автором интересных работ по истории Дона: «Иностранные сказания о взятии казаками Азова», «Казаки в изображении иностранных художников», статей о Платове, Бакланове и других героях Дона. Исследуя отражение казачьей темы в творчестве русских писателей, Туроверов пришел к выводу, что «нет ни одного крупного русского писателя, который бы прошел мимо казачества. Гоголь, Пушкин, Толстой, Лермонтов черпали в казачестве темы для всех известных, ставших бессмертными, произведений. Они полюбили вольнолюбивый народ и вполне заслуженно могут быть зачислены в друзья казачества».[34] К его помощи обращались историки и писатели. Так, Туроверов помог французскому писателю-историку Г. Саванту в написании и издании книги «Le cosaques» («Казаки»).

Когда в 1930-е годы в Париж были доставлены чудом сохранившиеся после катастрофической Новороссийской эвакуации ящики с музейным имуществом лейб-гвардии Атаманского полка, Туроверов стал хранителем музея при созданном тогда же «Объединении атаманцев». При музее имелась уникальная коллекция русской книги и старины, собранная генералом Д. И. Ознобишиным и насчитывавшая свыше десяти тысяч томов книг и гравюр. Николай Николаевич в предвоенные годы организовал и открыл в Париже интересные по подбору экспонатов выставки «1812 год», «Суворов», «Казаки».

С началом в сентябре 1939 года Второй мировой войны Николай Туроверов, в отличие от генерала Петра Краснова, восторженно поддержавшего Гитлера, пошел сражаться против немцев в составе 1-го кавалерийского полка Французского Иностранного Легиона, командуя эскадроном. Этому периоду своей жизни Николай Николаевич посвятил поэму «Легион», где есть такие строки: