Никому не говори!

Поток мерзких мыслей остановили сильные руки на моей талии и прикосновение твёрдой груди к спине. Не открывая глаз, откинулась назад, проведя ладонями по кольцу объятий на животе. Как приятно. Наверное, слишком долго в душе нахожусь – разбудила шумом воды. Но этот короткий миг, когда можно побыть собой и никто не увидит, был так необходим. Впереди нас ждёт какая-то хрень, и я не знала, когда ещё выдастся такой момент, поэтому откинула все маски в сторону. Я устала. Я так устала за эти два года, что просто волком готова выть, а в его руках я чувствовала себя в безопасности. Чувствовала себя нормальной, обычной, слабой.

– Тебе снился кошмар.

От неожиданности я распахнула глаза и напряглась.

– Ты не спал?

Послышался смешок, и Захаров прижался губами над моим ухом.

– Ты слишком высоко прыгаешь на кровати, но не успел тебя разбудить. Успокойся. Я помню о твоих словах. И ты права, но сейчас мы одни, поэтому просто наслаждайся.

Его руки и губы пришли в движение, начиная ласкать с нежностью и трепетом, которые я так ждала. Я прижалась к его груди, отдаваясь эмоциям и ощущениям, которые сжигали меня заживо. Здесь, в этом особняке, в этой душевой кабине нас никто не увидит и не услышит. Можно просто наслаждаться. Просто жить одним этим мгновением, а потом всё вернётся на круги своя, как бы мы этому не противились.

Было так трудно стать снова той, что я прятала долгие годы под толстой корочкой цинизма и эгоизма, но с каждым судорожным стоном она будто просыпалась во мне. Она вставала во весь рост, заявляя, что ещё жива, что ещё дышит. Это она сейчас отвечала на его ласки и поцелуи. Это она отдавалась Захарову со всей нежностью и любовью, на которую только была способна. И это она умоляла его молчать о нас. Никому не говорить. Никто не должен знать. Только мы. Есть только мы вдвоём. Он моё спасение. Тот самый живительный вдох кислорода в удушающей петле. Я не могу его потерять.

Я прижималась к нему, царапая спину, ловила его губы и стоны, пока он двигался во мне. Мой мужчина. Он мой мужчина. А я его. И это было так ясно и понятно, будто написано специально для нас прямо перед глазами, и этого не развидеть, даже если их закрыть. Оно выжжено внутри, течёт по венам, режет под кожей лезвиями и не даёт дышать.

Захаров поворачивает меня к себе лицом и прижимает своим телом к тёплой плитке. Ловкие пальцы скользят по моим щекам, губы терзают мои, кусая и зализывая, а глаза затягивают в свою чёрную бездну. И я не могу от него оторваться. Даже когда прерывает сводящий с ума поцелуй, я тянусь к его губам, словно он перекрыл мне воздух.

– Больше никто к тебе не прикоснется, – слышу сквозь туман в голове его голос, а сама тянусь руками вниз, чтобы заставить его быстрее оказаться во мне. – Я убью каждого, кто приблизиться к тебе.

Он со стоном закрывает глаза, когда мои ладони смыкаются на его члене, и упирается руками в стену по обе стороны от моей головы.

– Что ты делаешь со мной, Лисёнок?

Лисёнок? Когда это он успел мне прозвище дать? Я поддаюсь к нему и провожу кончиком языка по его губам, но отстраняюсь, когда тянется ко мне за поцелуем.

– Всего лишь люблю тебя, Антош.

Его глаза распахиваются, но я не даю ему ответить, опускаюсь на колени и беру головку в рот. Его живот напрягается, дыхание застревает где-то в груди, а пальцы захватывают волосы мне на затылке. Мне плевать на его ответ. Плевать если он не чувствует того же ко мне, потому что больше ему от меня никуда не деться. Я пленила его. Связала по рукам и ногам. Приручила. Это приносит удовольствие, но знаю, что сама в такой же его власти. Он нужен мне. Как воздух. Я хотела получить его в постель, но добилась гораздо большего. И я пьяна от этих мыслей. Пьяна от его вида в полнейшем кайфе. Моё желание стало настолько велико, что больше не было сил терпеть, и я опускаю руку, начиная стимулировать свой клитор. Ком внизу живота всё больше и больше с каждым движением пальцев. Пьяный взгляд Захарова будоражит кровь. Я кончаю с ослепительной вспышкой, продолжая заглатывать его до самого основания, наплевав на боль и отсутствие воздуха, но упираюсь на его бёдра, когда он вырывается и горячая жидкость брызгает мне на лицо. Он тут же падает передо мной, сжимает в объятьях и целует, высасывая из меня смятение.