Никому не говори!

– Для нашего сервиса не позволительная роскошь так затягивать с ремонтом авто таких важных людей как вы, господин Захаров, – пролепетал парнишка, явно чем-то напуганный, и чуть ли не насильно втюхивая мне мои же ключи. – Все вопросы уже улажены, документы оформлены, оплата получена. Всего вам наилучшего!

И он рысью припустил прочь со двора. Я наблюдал за этой нелепостью с огромнейшим изумлением, не понимая, какого чёрта происходит. Но, кажется, не понимал только я один.

– Говоришь, ничего тебя не связывает с Фризер? Надеюсь, ты не согласился с ней работать?

– Её связи могут мне пригодиться, – уклончиво пробормотал я, понимая, откуда ноги растут. Неужели запугала? Пацан выглядел напуганным, да, но не помятым, и, зная Нину, я не особо понимал хорошо это или плохо.

– Тоха. Ты хоть в курсе, что она за штучка?

Я покачал головой.

– Уже не особо.

Я помнил слова Катерины. Живой ящик Пандоры, который хранит грешки, может быть, не всех, но многих не последних лиц Петры, а может и не только. Насколько она опасна с такими знаниями? Насколько опасны для неё другие с такими знаниями? И что из этого пугает меня больше?

– Её отец владелец крупного холдинга «MEDcorporation», который специализируется на медицинских разработках. У него клиники и лаборатории по всей Республики, и ты сам должен понимать, что бизнес таких масштабов просто не может иметь иную сторону. Он по любому связан с преступной деятельность или нелегалом. И что-то мне вообще подсказывает, то кокс в клубе Нинки именно папашкин, потому что лет десять назад её маман откинулась на тот свет от передозировки. Не исключу, что это дело рук её отца, потому что именно после этого дела Фризера-старшего пошли в гору.

Мысль имела полное право на существование. Возможно, мать Нины просто узнала что-то о муже и не захотела мириться с этим, а муж не стал церемониться и просто избавился от неё. А может, мамаша просто сама подсела на какие-нибудь препараты и покинула бренный мир, который был «слишком не справедлив» к ранимой обдолбанной душонке. Кто поймёт этих нариков, что у них в головах?

Через час я уже был в клубе и нашёл Нину в её кабинете вместе с Пашей. Бывший спецназовец протянул мне руку для пожатия, и я не стал пренебрегать. Он был мне по душе – серьёзный верзила с трезвым умом и довольно правильным взглядом на жизнь для бандита. Вот только меня беспокоила его одержимая жажда оберегать Нину. Он, словно помешанный, трясся над всем, что связано с её безопасность, но сейчас мне было это на руку. Я не знал, на сколько задержусь с подготовкой к похоронам Женьки, поэтому просто нуждался в этой его болезни.

Циничный взгляд женщины прошёлся по мне, зацепившись за сумку и ноутбук на плече, и бровь скакнула вверх. Сегодня на ней было не менее изумительное чёрное платье с вырезом лодочкой и открытыми руками, а волосы собраны в незамысловатую прическу на затылке. И вот вроде ничего особенно не увидел, а стоило пройтись по плавному изгибу шеи и ямочки между ключицами, как желание дёрнулось в штанах.

Ну что в тебе такого? Почему от одного взгляда на тебя в венах закипает кровь?

– Куда-то собрался, Захаров?

Я кинул взгляд на её раба и кивнул.

– Надо поговорить. Наедине. И не здесь.

Она нахмурилась моим словам, а потом кивнула Паше, который выскочил за дверь, словно за ним тысяча чертей неслась. Девушка поднялась на ноги и, цокая каблучками, подошла ко мне. Шоколадные глаза впились в мои, а я позорно сдался, уставившись на её губы, вспоминая, что она вытворяла вчера. Чёрт. Моё желание стало ещё больше.

– Почему не хочешь говорить тут?

Я пожирал её взглядом и сходил с ума от желания всего лишь прикоснуться к ней, поцеловать, почувствовать мягкость её тела и податливость горячего рта.

– Это важно. Нужно чтобы знала только ты.

Сделать её базой хранения всей нужной мне информации было опасно, но в то же время правильно. Всю свою жизнь она собирала в своей голове кучу разных компроматов и выживала, значит, ещё один ей не повредит. Но сейчас моя собственная голова была явно ниже пояса, потому что я не знаю как объяснить тот факт, что я посадил её на стол и впился в эти чёртовы губы, показывая, насколько я на ней повёрнут. А её податливость и мягкость… Она сводит меня с ума.

– И я до боли хочу тебя, Фризер.

Глава четырнадцатая

Нина

Этот перескок от полного равнодушия к обжигающему желанию сбивал меня с ног в прямом смысле. Если бы не стол, я бы села на пол от его напора. Его губы жадно терзали мои, причиняя боль и обжигая. Язык уверенно и настырно пробился внутрь, заставляя мой двинуться ему навстречу. Все мысли были готовы вот-вот покинуть мою голову, но я ещё слабо цеплялась за них, заставляя себя отстраниться, но тело предательски льстилось к нему, извергая стоны. Чёрт! Это сумасшествие какое-то! Я теряю волю рядом с ним!