Читаем Никому не говори! полностью

Никому не говори!

Расстояние до моей комнаты было подобно дороге к электрическому стулу. Я впервые в жизни сомневалась в своих способностях. Смогу ли я снова сделать его таким, как раньше? Достучусь ли? Но ведь даже в таком состоянии он пришёл ко мне. Он не послушал друзей, не ушёл справляться с этим сам. Как будто знал, что я справлюсь, и это немного придавало уверенности. И его шёпот… Господи, я краснела от тех пошлостей, что он говорил мне по пути, пока мы не вошли, а после приступил сразу к делу. Стараясь не шибко его бесить, я расстегнула куртку и ахнула. Белая футболка была полностью пропитана кровью, как и куртка изнутри. Скинув коричневую кожанку, начала стаскивать с него остольное, но он сам стянул её через голову.

Боже. Три одинаковых отверстия зияли в левом плече и предплечье и где-то под правым лёгким. Как он вообще стоит на ногах от такой потери крови и этих ран?! Мои руки тряслись, когда я упиралась от его жёстких объятий, выбирая наименее целые места, потому что, судя по ссадинам и синякам, ему пришлось и в рукопашную биться. Боже мой. Что же с тобой случилось?

– Антош, – позвала я его, перехватывая его лицо, – посмотри на меня.

Но он только сильнее прижал меня к себе, от чего из раны на плече начала сочиться эта долбанная кровь. Заставляя себя не паниковать, я снова оттолкнула его от себя, как можно аккуратнее в такой ситуации, и попыталась перехватить его внимание.

– Антон. Любимый. Посмотри на меня. Давай сначала выпьем таблетку? Тебе станет лучше.

Он нахмурился, мотнул головой, и взял меня за волосы, снова причиняя боль. Чёрт! Я что-то делаю не так. Он совершенно неуправляем!

– Просто заткнись, Нина, и получай удовольствие.

Он с жадностью накинулся на меня, подчиняя своей воли, и я забыла, как дышать. Точнее, мне было нечем дышать. Его руки на моём теле, язык в моём рту, дыхание на моих губах, я чувствовала его возбуждение животом. Антона было слишком много сейчас, и паника постепенно начала овладевать разумом. То, что он остановится сам, можно даже не ждать, а дать ему вырубиться я не могу – нужно скормить ему эту чёртову таблетку! Но и заставить его не могу. Да что ж такое-то?! Он вдруг стал мне совершенно незнакомым человеком. Чужим. Почти посторонним. Да, раньше он был груб, но никогда не пересекал границу дозволенного, а теперь… у меня останутся синяки на теле, если не приведу его в норму, и это только малая часть последствий.

Стараясь двигаться как можно осторожнее, попыталась увлечь его в ванную, где оставила пилюлю отца. У неё тоже был побочный эффект, но уж лучше пусть у него будет будун, чем вот это, чему я даже название найти не могу. По пути я старалась снять с него окровавленную одежду, но уже и сама начала чувствовать, как платье начало липнуть к коже. Мои руки уже были в его крови, а он до сих пор на ногах! Сколько же он потерял?

– Пойдём. Пойдём, мой хороший. Я о тебе позабочусь.

Я шептала ему какую-то бессвязную чушь, лишь бы он следовал за мной, и смогла выдохнуть, лишь когда заветная вещь оказалась в моих руках. Прервала поцелуй, провела пальцами по его губам, пропихивая таблетку ему в рот и с удовольствием заметила, как он её проглотил, но снова потянулся ко мне за поцелуем, разрывая мокрую ткань. Жалко платье. Красивое было. Но недолго мне пришлось радоваться. Развернув меня лицом к душевой кабинке, содрал с меня нижнее белье и прижался со спины. Пальцы до ужасной боли стиснули мою грудь и бёдра, а зубы сомкнулись шее. Пытаясь потянуть время, я открыла дверь душевой и ускользнула внутрь, включая воду, и зря. Затылок явственно почувствовал удар о кафельную плитку, а ноги бесцеремонно были подняты ему на пояс.

Я не была готова к его проникновению. Совершенно. Мне было страшно. Я боялась его сейчас. И вроде бы, ну, не бил же он меня, но эта боль… Было так больно, что я закричала из-за этого. Страх полностью овладел мною. Я начала плакать, умолять его остановиться, но добилась обратного. Он снова развернул меня, распластав по стене, зажал рот, поднял одну ногу выше и… снова боль, но уже в другом месте, а я даже крикнуть не могу.

Это не мой Антон. Мой Антон никогда бы так не поступил. Он никогда бы не причинил мне вреда. Никогда. Он что-то с собой сделал, чтобы выжить. Что-то страшное, бесчеловечное. Человечность! Он лишил себя человечности! Вот почему Вадим сказал, что Антон меня сломает. Именно это он и делал сейчас. Но я ему не дам этого добиться. Если я позволю себе хоть на секунду уйти в то, что происходит, то это сломает не только меня, но и его.

Я сжимала его запястье у своего рта и слушала хриплое дыхание, глотая слёзы. Мне не привыкать к подобному обращению, и я знала, как с этим справиться – просто отрешиться, дать этому пройти и отпустить ситуацию, а потом забыть как самый страшный сон. Я знаю Антона. Намеренно и в своём уме он никогда бы такого не сделал. Он никогда бы не взял меня силой. Никогда!