Никому не говори!

Терпеливо дождавшись окончания церемонии, вышла из автомобиля и принялась ждать пока Захаров подойдёт. Несмотря на то, что на похоронах я быть не собиралась, оделась я всё-таки по случаю. Как всегда платье с открытыми плечами и длиной до колен, перчатки, шляпка, туфли. Всё в чёрном цвете и вполне прилично. Даже зонт над головой был классическим. Чем не правильная девочка?

Мужчины начали расходиться по машинам, а Захаров направился ко мне, скидывая по пути звонок. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы вчерашнего события не было, и я смогла бы просто обнять его и поцеловать без тупого вопроса «как он отреагирует?». Уместно ли это будет? Я прекрасно знала, что он съедает себя за свой поступок, но сделать с этим ничего не могла, и эта беспомощность выводила из себя. Простила ли я его сама? Нет. Не потому что не за что прощать, а потому что бессмысленно. Ему не нужно моё прощение, ему нужно наказание, которое он отлично нашёл для себя сам, начав войну с моим отцом.

Удивительно. Этим мужчинам потребовалось всего несколько часов, чтобы лишить моего отца всего, но у него были покровители, которые точно не оставят его без поддержки. И мне было страшно от этого. Кто бы что не говорил, человек – это животное. Более разумное и сильное, стоящее на вершине пищевой цепи, но животное. А что звери делают, когда они загнанны в угол? Правильно – атакуют. И мой отец не исключение. Предугадать его шаги сейчас невозможно, что было самым страшным для меня.

– Лисёнок.

Тихий голос приятно ласкал слух, и я ненадолго зависла, любуясь родным образом. Его напряжённый взгляд ловил каждое изменение в моём лице, искал что-то, боялся, ждал. Сегодня на нём был чёрная похоронная воинская униформа с орденами и медалями, как и на остальных мужчинах, и я узнала её. Служба Безопасности Республики. И, судя по наградам, он точно не капитан. Майор, может быть, даже выше – такое количество подвигов точно не остались незамеченными. И это в тридцать лет.

Я протянула ему пригласительные на вечер Василия и задавалась вопросом, как поступить дальше. Что если он откажется? Это важно для его будущего.

– Тебе нужны связи в Мове, чтобы утвердить свой авторитет и иметь союзников. Я познакомлю тебя с парой вполне влиятельных людей, чтобы если я не смогу тебе помочь, то хотя бы они смогут оказать поддержку…

– Мне это ни к чему, Нин.

Мягко, но твёрдо, а для меня словно пощёчина вышла. Я растерянно опустила взгляд на позолоченный конверт и нахмурилась. В голове крутилось просто море вопросов и предположений по поводу его отказа, но я постаралась взять себя в руки. Не совсем же он дурак, чтобы от такого воротить нос?!

– Я понимаю, для тебя это непривычно…

– Ты меня ненавидишь?

Я заморгала, пытаясь заставить себя дышать. Что ж ты за человек такой, Захаров? Сейчас тебе не о нас надо думать, а о себе, о своём прикрытии. Но понимая, что он просто не оставит это, посмотрела ему в глаза и покачала головой.

– Нет…

– А должна.

Верно. Должна. Должна ненавидеть, призирать, проклинать, а не получается.

– Не могу, – я пожала плечами и улыбнулась, – но пыталась. Не вышло, – он попытался снова что-то сказать, но я опередила его, сделав к нему шаг и затараторив со скоростью автомата Калашникова: – Подожди, дай объясню. Я понимаю, что вчера произошло, и понимаю, как должна реагировать, но Паша мне рассказал, что случилось на стройке и сколько человек за тобой приехало. У тебя не было выбора. Я гуглила можно ли как-то отключиться, как это сделал ты. Есть сотни методик, в которых я ничего не поняла, но то, что это возможно – факт. Поэтому, обдумав всё, я просто не могу на тебя злиться, тем более, что сама на это пошла. Я знала, что ничего хорошего меня ждать не могло в том состоянии, в котором был ты, Антош. И была готова к этому. Ты меня прости, но не проси меня тебя ненавидеть, потому что я собираюсь просить тебя делать так каждый раз, если это гарантирует, что ты вернёшься ко мне живым.

Я перевела дыхание, сказав всё это, и прикрыла глаза. Ну, вот и всё. Будь, что будет. Пусть посчитает меня дурой, пусть посмеётся надо мной, но я сказала то, что действительно думала. Вчера он убил больше одиннадцати человек, чтобы выжить, и был серьёзно ранен. Это должно заслуживать уважения, а не ненависти. И если я не могу принять его таким, то к чему весь этот фарс? Людей любят не за красивые глаза и улыбки, а за их существование. А если эта его методика будет сохранять ему жизнь, я стерплю всё.

– На войне все средства хороши, да, Лисёнок?

Я посмотрела на него и уверенно кивнула.

– Да, Захаров. Все средства. Потому что мне нужен ты живым. Что бы не произошло.

– Даже если я прикончу твоего отца лично?

Я усмехнулась. Этот мужчина даже не предполагал, что тем самым сделал бы для меня огромный подарок.

– Тем более.