Никто не будет по ней скучать

Люди видят то, что ожидают, когда думают, что знают тебя. Их представления призраком плывут перед тобой, дожидаясь твоего прибытия, а потом цепляются к тебе, темные, непрозрачные. Они строятся вокруг тебя всю жизнь, слой за слоем, пока все не начинают замечать только призрачного тебя, созданного из чужих суждений. Деревенская девка. Блудница со свалки. Привилегированная сука. А ты застреваешь посередине, оказываясь невидимым. В ловушке. Кричишь, что ты еще здесь, но твоя репутация такая громкая, что тебя никто никогда не услышит. К тому времени, как Лиззи Уэллетт взяла ружье в руки, она была костюмом, который я не могла снять, и никто никогда не будет скучать по девушке, жившей в нем. Никто даже ее не знал.

Может, мой новый костюм сядет лучше.

Может, мне удастся быть Адриенн Ричардс лучше, чем самой Адриенн Ричардс.

Я взяла ее телефон и несколько раз прикоснулась к экрану. Засомневалась. Под моим зависшим пальцем окошко спросило: «Вы уверены? Это действие необратимо». Из-за этого я снова вспомнила, как нахмурился стилист, когда я объяснила, что хочу сделать. Уверена ли я?

Нет. Я совсем не была уверена. Я ступила на неизведанную территорию. До того момента я руководствовалась вопросом, что сделала бы Адриенн, потому что важно было несмотря ни на что делать как Адриенн. Я знала это. Я знала с момента, когда нажала на курок, что я смогу уйти безнаказанной, только если не буду сбиваться с курса. Буду оставаться в роли. Если я собиралась быть Адриенн, мне нужно было принимать ее решения, не свои. И это решение не из тех, что приняла бы Адриенн. Ни за что.

Но в то же время Адриенн в последние дни была сама на себя не похожа. Она была в шоке. Пережила травмирующее событие, поэтому разве у нее не было права вести себя странно? Можно ли ее винить? Задумается ли кто-то о причинах?

– К черту, – сказала я, ткнув пальцем в экран. Окно исчезло, сменившись новым сообщением.

Ваш аккаунт удален.

Шесть месяцев спустя

Глава 28

БЕРД

Нож был в пакете, помеченном номером дела и красной защитной лентой, отмечавшей, что его не открывали с прошлого года. Упаковали, подписали, забыли. Он выглядел как обычный охотничий нож, ничем не примечательный – если не знать, как Берд, что не так давно им отрезали женщине нос.

Полицейская за столом была в опрятной униформе, но смахивала больше на библиотекаршу с ее маленьким пучком на затылке и большими глазами за маленькими круглыми очками. Она подтолкнула к Берду планшет.

– Распишитесь, и он ваш, – сказала она. – Долго же вы за ним ехали.

Берд пожал плечами:

– Как-то не бывал поблизости. Надеюсь, он не занял слишком много места на полках.

– Не проблема, – улыбнулась женщина. – Вы все? Форма о цепи обеспечения сохранности нужна?

– Нет, – ответил Берд. – Мы закрыли дело, я просто разбираюсь с хвостами. Эта штука, – он помахал ножом, – отправится прямиком в коробку.

В городе стоял прохладный апрельский день, ветреный и сероватый. Солнце время от времени выглядывало из-за туч, едва теплое и бесцветное, как плохо заваренный чай. Берд все равно поднял к нему голову. Штат Мэн все еще оттаивал после долгой, мрачной зимы, но в нескольких сотнях миль к югу от него уже чувствовалость наступление весны. Дни становились длиннее, температуры – выше, в воздухе витал запах сырой земли. «Сокс» играли первый домашний матч сезона в Фенвее. Берд мог остановиться на ранний ужин, посмотреть конец игры и вернуться домой до темноты.

Он выехал из города, отдалившись от шума бостонского часа пик. Ровно шесть месяцев назад он проехал этой дорогой, покинув дом Адриенн Ричардс и направляясь на север, оставляя ее застрелить Дуэйна Кливса, что по мгновенному решению бостонской полиции было однозначной самозащитой. Берд в то время удивился, как мало внимания это привлекло, особенно в прессе, когда в центре всего была такая несносная, жаждущая внимания, чрезвычайно телегеничная выжившая, как Адриенн Ричардс. Нельзя было отрицать, что это сочная история. Жители Коппер Фолз еще долго захлопывали двери перед надоедливыми журналистами с севера, надеющимися на комментарий о Лиззи и ее семье. Никто не заговорил, конечно. В конце концов журналисты уехали. Можно было подумать, что Адриенн будет доить свои пятнадцать минут славы до последнего, но она отклонила все приглашения на интервью и буквально ичезла из вида общественности. Таблоиды какое-то время кричали, где она была и что скрывала, но потом им наскучило и они нашли другую историю. Вопли прекратились. Жизнь продолжилась. Но не у Итана Ричардса, конечно, но никто даже не пытался делать вид, что расстроился.