Никто не хотел воевать

– Да то, что все тут болтают, что Россия не может допустить, чтобы Украина вышла из-под ее влияния, потому что не дай бог на европейских хлебах заживет лучше, чем Россия. Вот это мура. Те области, где хохлы живут, они России даром не нужны…– Чуть помолчав Крест решил окончательно пояснить свою идеологическую позицию.– Думаешь, я здесь за Путина воюю? Да он мне до одного места. Всего хорошего, что он сделал, это то, что Крым вернул. Ловко все провернул, как только возникла возможность, не стал репу чесать, враз оттяпал. А в остальном… Один мужик у нас в ЧОПе говорил, политик хороший, а хозяйственник никакой. Я вообще злой на него. С чеченами воевали, сколько там ребят нормальных положили, сколько калеками осталось… А он этих вражин задабривает, деньгами Чечню заваливает. Они на эти деньги там себе мечети и небоскребы строят, дома как дворцы. А в русских областях дорог нормальных нет, люди до сих пор по баракам и лачугам ютятся. А он все черных задабривает, да стадионы строит… деятель. Дядька мой его пан-спортсмен зовет… Думаешь, я много радости от этой войны испытываю? Хоть и не люблю хохлов, но не до такой степени, чтобы ненавидеть. А вот кого я с великой радостью готов день и ночь убивать, так это кавказоидов. Ну, ты и сам видел. Ох как я надеюсь дожить то того времени и в силе быть, когда, наконец, Россия с них за все спросит. И таких как я много. А к хохлам у меня злобы нет. Но Донбасс, это русская земля и ее надо забрать,– негромко, но с непоколебимой уверенностью озвучивал свое «жизненное кредо» Крест.

Леонид покачал головой:

– Ты так уверен в своей правоте, что готов убивать людей, к которым у тебя даже, ни злобы, ни неприязни нет?

– Да, Малек, в данном случае, как говориться, ничего личного. Для меня это просто работа, которую я умею хорошо делать. Здесь я наемник и воюю за деньги. Ты, кстати, тоже. Ты так же, как и я официально числишься в штате, числишься вторым номером расчета ПКМ. И не делай вид, что не знаешь, что тебе за это платят.

– Я… я действительно не знаю, – несколько растерялся Леонид.

– Ну, это твое дело, но думаю, когда тебе эти деньги выдавать будут, ты от них не откажешься, – после этих слов Крест отвернулся, давая понять, что разговор его утомил, и он желает подремать перед маршем.

Леонид же не мог спать. Последние слова Креста возбудили в нем бурный мыслительный процесс. Он никак не ожидал, что у этого, на первый взгляд, не далекого «пса войны», есть свое мировоззрение, основанное на вполне философском фундаменте. Но сам Леонид, в силу своего двойного русско-украинского менталитета эту философию как свою принять никак не мог. Он предчувствовал, что завтра и в последующие дни погибнет очень много людей. Он не хотел этого, но понимал, что никак не может повлиять на грядущий порядок вещей.

26

Слухи продолжали ходить иной раз самые нелепые, вселяя надежду в души окруженных. Оптимистично звучало известие, что вроде российское командование и сепаратисты согласны дать окруженным добровольцам в Иловайске и частям ВСУ в его окрестностях «зеленый коридор», по которому они будут выходить из окружения. Правда, не могли договориться, как выходить. Украинская сторона настаивала на выходе с техникой и вооружением, и вроде бы российская сторона не против. Но руководство сепаратистов решило показать, что они тоже не «твари дрожащие, а право имеют». Они потребовали, чтобы из окружения вышел только личный состав и раненые, но без техники и тяжелого оружия. В свою очередь между командованием ВСУ и добровольческих батальонов тоже возникли разногласия. Прошел слух, что в помощь окруженным создана мощная деблокирующая группировка из свежих частей ВСУ. Потом этот слух почему-то заглох. В конце-концов вроде бы утвердили согласованный график выхода войск из района Иловайска по маршруту: Многополье – Старобешево – Комсомольское. Все уперлось в вопрос, как выходить, с оружием или без оного… В это время в Киеве отпраздновали День независимости, и похоже, там мало кто догадывался, что в «иловайском котле» окружены и находятся в критической ситуации ударные подразделения украинской армии. Украинское командование, видимо, решило воспользоваться различным подходом к вопросу выхода из окружения своих противников. В штабе АТО не без основания считали, что введенные в Донбасс российские части стремятся, как можно раньше завершить операцию и поскорее вернутся на свою территория, дабы не вызвать негативной реакции международных наблюдателей. То есть они стрелять вряд ли будут, не зависимо от того, как будут выходить окруженные, с оружием или без него. А то, что сепаратисты без поддержки своих спасителей то же не решаться открыть огонь – в этом вообще никто не сомневался.

Приказ гласил: до Многополья выходить одной колонной. Затем колонны разделяется: ВСУ уходит по одной дороге, добровольцы по другой. С раннего утра Богдан с остатками взвода загрузились на броню выделенного для них БМП. Остальные разместился на других БМП, БТРах, Мотолыгах и транспортных автомобилях… Все были готовы к маршу в тот день, 29 августа…