Никто не видел Мандей

Мисс Валенте обмякла на своем стуле, возведя глаза к потолку.

– Клодия…

– Мисс Валенте, тут что-то не так. Школьное начальство утверждает, что она учится дома, – но ее там нет. Ее мать сказала, что она у своего отца, а ее сестра – что она у тети.

Мисс Валенте села прямо.

– Ты говорила с ее сестрой?

– Да.

Она нахмурилась и потерла висок.

– Хм. Я… была знакома с ней. Зачем бы ей лгать?

– Не знаю. Но я чувствую, что это неправильно. Не важно, насколько Мандей зла на меня; я просто хочу быть уверена, что с ней все в порядке. Я должна это знать.

– Почему ты считаешь, что она злится на тебя?

– А почему еще она мне не звонит? Почему еще она больше не хочет со мной дружить?

Мисс Валенте отложила карандаш, сложила руки на столе и всмотрелась в мое лицо.

– Хорошо, не могу сказать, будто я верю во все, что ты наговорила… но, если все действительно вот так просто и она больше не хочет общаться с тобой? Ты уверена, что сможешь с этим справиться?

Я стиснула пальцы и кивнула.

– Все лучше, чем не знать.

Она покачала головой и застонала.

– Ладно, хорошо. Я схожу туда. Не уверена, что смогу сделать это в ближайшее время, но посмотрим.

После

Сначала Мандей была у своей тети, потом на домашнем обучении, а сейчас уже у своего отца… Картинка не складывалась.

И мне пора было понять почему.

Закрыв дверь, я спряталась в палатке и набрала номер, который мисс Мозер записала на клейком листочке.

С третьего звонка мне ответила женщина:

– Алло?

Я села прямо и сказала своим самым «взрослым» голосом:

– Здравствуйте, это мисс Орман?

– Нет, это ее дочь Жизель. С кем я говорю?

– Э-э… это Клодия. Я учусь в средней школе имени Уоррена Кента. Мисс Орман – наша медсестра… я хочу сказать, была нашей медсестрой.

В телефоне наступило молчание, потом Жизель хрипло выдавила:

– Клодия, откуда у тебя этот номер? Его тебе дали в школе? Они не имели права!

– Э-э… мисс Орман оставила его… для меня. На всякий случай. Могу я поговорить с ней?

– О чем?

– Просто… хочу узнать, как она.

Я совсем не умею врать.

Она вздохнула.

– Послушай, Клодия, я ценю, что ты звонишь справиться о состоянии моей матери, но… Ладно, не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь или нет, но у моей матери болезнь Альцгеймера. Ты знаешь, что это?

Конечно, я знала. Одна из подруг бабушки была больна этим. Она сыплет соль в холодный чай и ругается на тех, кто пытается подсказать ей, как и что правильно делать. Бедная мисс Орман! Неудивительно, что она вышла на пенсию.

– Да, мэм.

– Что ж, если ты знаешь, то понимаешь, что у нее бывают плохие и хорошие дни. Иногда она бывает совершенно не в себе.

– Извините. Я просто ищу свою подругу Мандей и…

– Мандей? – воскликнула Жизель, как будто слышала это имя раньше. – Послушай, сейчас очень сложный период, и я не хочу тревожить маму или сбивать ее с толку. Ты понимаешь?

– Да. Но… это всего лишь несколько вопросов, на которые только она может ответить.

– Если она вообще сможет хоть что-то вспомнить.

– Пожалуйста, – взмолилась я.

Она вздохнула.

– Хорошо, Клодия. Мы можем попробовать. Но если все зайдет слишком далеко, я повешу трубку.

– Обещаю, ничего не произойдет. Спасибо.

В трубке раздалось шуршание, потом наступила тишина. Я выскочила из палатки и села на край постели, глядя в окно на падающий снег, мягко укрывающий здание библиотеки.

– Алло? – произнес знакомый голос на другом конце линии.

– Мисс Орман? Здравствуйте, это Клодия Коулман.

– Да?

Ни капли узнавания. Я сглотнула и продолжила:

– Я подруга Мандей.

– Мандей?

– Да, да, Мандей Чарльз.

– Что случилось? Что-нибудь случилось?

Неожиданно мне показалось, будто я стою снаружи, под падающим снегом, в одном нижнем белье.

– Э-э… а почему вы спрашиваете?

– Ну, я… ладно, о чем это мы?

– Я просто подумала: может, вы расскажете мне, почему Мандей так много болела?

Она выдохнула.

– Милая, я не могу вот так взять и поделиться ее личными данными.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Я ищу ее.

– Ищешь?

– Да, Мандей больше не ходит в школу.

– Она… так где же она? – спросила мисс Орман, а ее голос стал тихим и серьезным.

– Это я и пытаюсь выяснить. Она часто бывала у вас в кабинете… Я подумала, может быть, вы что-то знаете… о том, где она может быть.

Наступила пауза, заполненная тяжелым дыханием.

– Мандей никогда не болела, – сказала мисс Орман. Я крепче сжала трубку.

– Нет, мисс Орман, разве вы не помните? У нее был очень сильный грипп, и она несколько недель не ходила в школу. А еще постоянно простужалась.

– Мандей никогда не болела. У нее не было никакого гриппа.

Ее голос был подобен тяжелому камню, брошенному в окошко сомнений.

– Но… она же болела.

– Это был обман. Прикрытие. Мне нужно было помочь ей.

– Ч-что вы имеете в виду?

Опять последовала долгая пауза; ее дыхание заметно участилось.

– Алло?

– Да, мисс Орман. Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду под чем?

– Насчет Мандей.

– Насчет чего?

«Чего? О нет!»

– Мандей. Мандей Чарльз! Что с ней случилось?

– О боже, вдруг с ней что-нибудь случилось? Я должна… найти ее. Я должна… погодите. Алло? Алло? Жизель, я не понимаю, зачем это все…

– Я же говорила, что ты ее расстроишь! – рявкнула Жизель в трубку. Она что, слушала нас все это время?