Нина и сила Абсинтиума

Когда Люба увидела Ческо и Нину, сбегающих по винтовой лестнице с ведрами в руках, она сильно удивилась:

— Куда это вы несетесь с этими ведрами?

— Это такая игра! Не беспокойся, никаких неприятностей не будет! — крикнула в ответ Нина первое, что пришло ей в голову.

— Но вы же ничего не ели! Это специально, чтобы позлить меня? — растерялась русская няня.

Девочка Шестой Луны послала ей воздушный поцелуй:

— Не сейчас, Люба. Обещаем, сегодня вечером мы съедим все, что ты наготовила!

— Ну, если обещаете, тогда ладно, — сразу же успокоилась Люба. — К вечеру я приготовлю еще что-нибудь вкусненькое. У вас будет такой ужин, что пальчики оближете!.. Я вам испеку гигантский сливочный торт!

Ребята взбежали на второй этаж и остановились у двери комнаты, когда-то служившей спальней профессору Мише. Только из этой комнаты можно было попасть в Зеркальный зал.

— Было бы здорово, если б твой дед был здесь! Он нам очень помог бы, — произнес Ческо, глядя на дверь комнаты.

— Мой дед всегда здесь, — возразила Нина. — Он в моем сердце. Я тебе об этом много раз говорила. Мне иногда хочется войти в эту комнату и почувствовать его присутствие, но с тех пор, как она занята моими родителями, я сюда не захожу. Теперь придется.

Нина собралась было рассказать Ческо последнем письме деда, но вовремя сдержалась. Иначе ей пришлось бы рассказать о намеке деда на вызов в лице Ливио. А ей сейчас совсем не хотелось осложнять и без того непростые отношения с другом.

Как только Нина открыла дверь, аромат фиалок окутал ее. Закрыв глаза, она вошла в комнату. Следом вошел и Ческо.

— Повезло, что твои родители отправились путешествовать, а то у нас были бы проблемы, — тихо проговорил мальчик, чувствуя себя неспокойно.

Угасающий свет венецианского вечера проникал сквозь высокие окна, обрамленные занавесами из белого тюля и бордового бархата. Огромная кровать с балдахином была аккуратно заправлена. На комоде стояли в ряд безделушки, принадлежащие Вере, Нининой маме.

Ребята тихо пересекли спальню, через другую дверь попали во внутренний коридор, куда выходила дверь Зеркальной Комнаты. Едва Нина приложила к ней ключ в виде лунного серпа, дверь распахнулась.

Из алхимического ключа вырвался пучок голубоватого света и отразился фиолетовыми вспышками в зеркалах, покрывавших стены комнаты.

— Правда зеркальные шкафы моей бабушки Эспасии очень красивые? — прошептала Нина, вспоминая лицо графини, которую любил дед Миша. — В них до сих пор висят ее элегантные платья и хранятся многочисленные драгоценности. И до сих пор чувствуется ее запах… Но нам нужно быть начеку, — добавила она, чуть повышая голос. — Каркон любит появляться в зеркалах, а мне сейчас не хотелось бы начинать новое сражение с ним, да еще здесь.

Девочка Шестой Луны положила ключ-полумесяц на пол так, чтобы излучаемый им свет помогал лучше видеть. Рядом поставила ведро и положила моток веревки. На всякий случай достала из кармана Талдом.

Ческо тоже поставил ведро на пол и, передав Нине иглу, тоже достал свой алхимический жезл.

— Если возникнет необходимость, стреляем одновременно. А сейчас, как велела Книга, прекращаем разговаривать и начинаем вязать сеть в полном молчании, — прошептала Нина.

Они уселись рядом с ведрами и принялись за вязание, не понимая толком, зачем им эта сеть. Если их рты оставались закрытыми, то мысли гремели громом. Недовольство друг другом жгло их души сильнее алхимического пламени. Нина, опустив глаза, разматывала веревку, тогда как Ческо искоса бросал на подругу сердитые взгляды.

В этом тесном, замкнутом пространстве, освещаемом лишь неярким светом странного магического ключа, они постарались сесть подальше друг от друга, чтобы, не дай бог, даже не коснуться один другого. Нину мучило это состояние, но пропасть, расколовшая их отношения, казалась уже непреодолимой. Тайны, которые она вынуждена хранить от Ческо, цель, которую невозможно достичь, не пожертвовав полной откровенностью, чувство вины за это… Мысли путались в голове девочки, сливаясь в один вопрос: неужели их любви действительно пришел конец?

Ческо, сжав зубы, продолжал вязать сеть, запрещая себе даже думать о том, чтобы дотронуться до Нины.

Тишина была подобна пытке! И чем дольше тянулось время, тем невыносимее становилось безмолвие.

Когда веревка закончилась, ребятам стало понятно, что они связали действительно огромную сеть, такую огромную, какую не смогли бы использовать даже самые опытные рыбаки.

Они принялись сматывать сеть в рулон, и на какое-то мгновение их руки встретились. Они посмотрели в глаза друг друга, и голубоватый отблеск зеркал осветил их грустные лица.

Глухой шум заставил ребят вздрогнуть.

Вскочив, Нина успела заметить, как что-то мелькнуло в зеркалах, сначала справа, затем слева. Дверь шкафа со скрипом приоткрылась, образовав щель шириной чуть больше метра, а платья графини Эспасии пришли в движение, словно от порыва ветра.

Схватив с пола Талдом, Ческо тоже вскочил на ноги и закричал изо всех сил:

— КАРКОН!