Ниоткуда с любовью

Красовский потер лоб ладонью, прогоняя наваждение, и, крутанувшись в компьютерном кресле, обернулся от окна к своим заместителям, восседавшим в его кабинете. Михаил как всегда был безупречен в черном костюме и белоснежной рубашке — Красовский немного завидовал его умению носить костюмы на протяжении всего дня и оставлять их в идеальном состоянии. Лена, такая же совершенная, как и Михаил, сидела с другой стороны, и сидела с невероятным изяществом. Все, что она делала, она делала очень легко и красиво. Так всем казалось, по крайней мере.

— Да, так что там дальше?

— Мы вроде бы все обсудили уже, — приподнимая тонкую бровь, протянула Лена.

— Да не все… Меня не совсем устраивает наша медлительность… как там, кстати, господа стажеры? Давно уже пора принять решение по поводу их пребывания здесь.

Михаил пожал плечами.

— Не знаю, не знаю… Мария — девушка сообразительная, даже очень. Мне кажется, по поводу ее кандидатуры даже и думать нечего. Она отлично…

— Отлично? — презрительно хмыкнула Лена. — Знаем мы эти «отлично»! Вас, мужиков, только одно и интересует!.. И вообще, ты хочешь сказать, что Игорь работает хуже? Отличный парень к тому же единственный — попрошу заметить — из двух стажеров, кто является реальным выпускником архитектурного!

— Маша тоже выпустится через несколько лет, это не показатель, — справедливости ради заметил Олег.

— Да, но она все же будет оставаться выпускницей вечернего отделения! Вечернего!

— Я все слышу, Лен, — Красовский вздохнул. — Только ты не перегибай. Практика играет значительнейшую роль в появлении архитектора. Практика, а не дипломы. И меня сейчас интересует не их учеба, а их результативность. Выскажетесь по существу, какой объем работы Игорь и Маша выполняют.

Его замы начали обстоятельно перечислять, стараясь выделиться, в первую очередь, друг перед другом. Красовский быстро понял это и слушал одним ухом, по-прежнему оглядываясь на окно и внутренне замирая, когда слышал имя Маши. Когда он затевал все это обсуждение, он надеялся, что его замы представят ему объективную картину работы их подопечных. Объективность ему была просто необходима, особенно когда он думал о Сурминой. Он готов был взять ее сотрудником на полную ставку уже прямо сейчас и понимал, что это неправильно, потому что в большей степени на это желание повлиял тот факт, что он с Машей спит.

Вот поэтому Красовский когда-то и придумал это свое правило об отношениях со своими сотрудницами. Любые отношения мешают работе. Они ослабляют тебя и твою работоспособность. И плюс ко всему, он не мог сейчас даже решить такую мелочь, как кто из двух его стажеров больше достоин остаться в его фирме.

Он вздохнул.

Ох, что ж ты выдумываешь, Красовский? Можно подумать, какая проблема — выбор он сделать не может! Ну, так не решай ничего сейчас. Радуйся лучше. Похожих месяцев в твоей жизни еще не было.

Внутренний голос был прав.

Олег Красовский определенно переживал самый необычный месяц в своей жизни.

Если бы хоть кто-нибудь попросил Олега этот месяц описать, он бы сказал, что он был непонятным, волнующим, непредсказуемым и очень приятным. Единственное, что было неясно: связанные с этим месяцем внезапно нахлынувшие воспоминания о детстве — воспоминания почти забытые, — они разбудили в нем чувства, которые он считал давно похороненными.

Он искренне не понимал, как отношения с Сурминой могли стать толчком к этим воспоминаниям, ему без ложной скромности и преувеличения действительно не хотелось вспоминать свое детство. Он и с Машей-то предпочитал больше разговаривать о настоящем или, максимум, о недавнем прошлом, и ни разу еще не отошел от этого правила. Возможно, что Маша просто напоминала ему кого-то, сама того не подозревая.

До того случая на прошлой неделе, когда она услышала обрывок его разговора с сестрой, она, кстати, сама не приставала к нему с вопросами о его жизни, в их общении всегда была какая-то недосказанность — черта, которую они будто бы провели друг для друга, еще в самый первый их вечер вместе. Эта черта не позволяла им приблизиться друг к другу, как бы парадоксально это ни звучало для людей, которые проводили вместе почти каждую ночь.

Они как-то замяли тот случай, когда Олег сам не захотел ничего ей рассказывать, и на утро все было по-прежнему, как раньше. Настроение у Машки было превосходным, она острила и шутила, была веселой, бойко отвечала на Еленины подколки, во всю общалась с Игорем и завела себе пару новых друзей среди рекламистов, сидящих этажом выше. В эти дни ее веселость сделала ее невероятно популярной на работе и отдалила от Олега, которого загрузили дела. Маша ничего не замечала. Она довольно равнодушно отнеслась к его сообщению о том, что ему нужно уехать на пару дней, и даже не спросила, куда.