Niro. Сборник рассказов.

Директор института пару раз вызывал Лузянина к себе, пытаясь выяснить, в чем дело — почему его сотрудник живет в институте, превратив лабораторию в спальню, а зал для расчетов — в подчиненный одной непонятной цели массив компьютеров. Профессор был немногословен, прикрылся чуть ли не Нобелевской премией, чем усыпил бдительность директора и добился его расположения. С Лузянина были сняты все возможные ограничения по использованию вычислительной мощности института (когда еще найдется ученый, замахнувшийся на Нобелевку!); ученый был оставлен в покое; в ожидании результатов директор иногда заходил к Лузянину в гости, молча стоял в дверях, кивал головой, словно понимая, что здесь происходит, после чего уходил, оставаясь в таком же неведении, в каком и был.

— Где эти чертовы сигареты? — похлопав себя по карманам, выругался Лузянин. — Вечно их нет на месте!

Оставалось лишь пять фрагментов. Силы были на исходе. От гипогликемии шумело в голове, на расстоянии от Лузянина ощущался характерный запах ацетона, возникающий у людей, находящихся на длительном голодании.

— Сейчас главное — выдержать, — сказал сам себе профессор. — Надо досчитать оставшиеся — а потом я лягу спать, и буду дрыхнуть до семи вечера. А к тому времени криогенератор полностью выключится, и можно будет приступать к последнему этапу.

Похлопав себя по щекам, Лузянин еще раз огляделся, нашел пачку «Мальборо» под столом, вытащил очередную сигарету и закурил. Дым от первой затяжки он машинально выпустил в монитор, на экране которого яркими красками отображалась структура последней хромосомы — выдохнул, словно в лицо злейшего врага.

— Я тебя сделаю, — коротко бросил он фразу в экран. — Я смогу.

Он бросил взгляд на стоящую на границе света и тени фотографию жены, покрепче зажал в зубах сигарету, сдвинув её в угол рта, чтобы дым не попадал в глаза, и вновь опустил пальцы на клавиши.

**********

Фиолетовый огонек радара не гас ни на секунду. Сила была где–то рядом, писк стал назойливым — до такой степени, что Креспин решил его отключить, достаточно было световой индикации. Рыцарь не удивлялся информированности Люка — он уже перестал удивляться тому, чему не могло быть объяснений.

Подойдя вплотную к высокому зданию института, Креспин задрал голову вверх и посмотрел ввысь вдоль стены. Где–то там, в одном из помещений, находился Источник Силы. Не найти его было просто невозможно.

Джедай на несколько секунд отключился от окружающего мира, погрузился в себя, убедился в истинности своих собственных намерений, в их чистоте и необходимости, после чего направился к вращающемуся турникету на входе. Его шаги звучали в здешнем воздухе глухо и подозрительно; казалось, что из каждого окна на него смотрит некто, открывший его настоящую сущность…

Когда в дверях он столкнулся с человеком, на ходу вытаскивающим из кармана белого халата деньги, то не обратил на него внимания. Перед глазами лишь мелькал фиолетовый огонек, направляющий Креспина к Силе. Человек же, наткнувшись на просто–таки железное плечо рыцаря, развернулся и хотел сказать вслед что–нибудь резкое, но слова сами застряли в горле — фигура рыцаря продолжала удаляться в фойе, производя колоссальное впечатление человека, не замечающего ничего вокруг.

— Черт бы побрал всех этих проходимцев, — буркнул вслед Креспину Лузянин, вышедший в киоск за сигаретами. — Прутся, как к себе домой.

Плечо заныло и отпустило — ушиб был так себе, ничего особенного. Профессор кинул последний взгляд на незнакомца, скрывающегося в лифте, и направился к институтскому киоску, торгующему периодикой, сигаретами и канцелярскими принадлежностями. По пути он прикинул, на сколько еще ему хватит денег, попытался выкроить несколько монет на триста граммов печенья, но поскупился, взял лишнюю пачку «Золотой Явы» и пошел обратно.

Погода явно портилась, вместе с ней менялось и настроение профессора. Еще час назад решительно расправившийся с последними сомнениями Лузянин вновь вступил в борьбу с компонентами этики, застрявшими в его мозгу с детства, В праве ли он так поступать со своей женой? Поймет ли она всю мощь эксперимента и оценит ли жертву — десятилетний труд над расшифровкой кода и созданием искусственного, синтезированного из биоматериала набора хромосом? Согласится ли вынашивать ребенка?