Niro. Сборник рассказов.

По привычке подергал пару дверей на площадках — как всегда, бессмысленно. Людей нет, все заперто. Отошел на несколько шагов, разбежался, в прыжке приложился к двери ногой. Едва не вывихнул бедро — так силен, и так одновременно бесполезен был удар. Дверь не пошевелилась, словно за ней была каменная стена.

Прихрамывая, Аллен вышел на улицу и отправился по проспекту дальше, даже не вспомнив о том, что забыл в плаще пистолет…

— Тысяча триста пятнадцать… Тысяча триста шестнадцать… — бубнил себе под нос Аллен, с каждым шагом чувствуя, что автомат становится все тяжелее. Уже не такой интересной казалась ему мысль пинать попадавшиеся на дороге камешки; уже не так внимателен он стал по отношению к окружающим домам, чьи подвалы были наполнены смертью. Очень хотелось пить.

ВЗГЛЯД, СВЕРЛЯЩИЙ СПИНУ, РАЗДРАЖАЛ ВСЕ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ. Просто оглядываться уже не хотелось — хотелось повернуться и выпустить туда, в сторону невидимых глаз, все оставшиеся патроны и ждать, когда же твари примчатся на пир. Но где–то внутри него сидел очень практичный трезвомыслящий участок мозга, который вовремя останавливал Аллена и направлял его мысли по другому пути.

— Какого черта меня несет туда, к перекрестку? — спрашивал Аллен сам у себя и не находил ответа. — Я ведь почти не помню задания. Хотя нет — самолет, самолет…

Это было действительно так — он плохо помнил исходные данные. После первого шока от иглы он очнулся практически стерильным; лишь где–то на краю сознания осталось понимание личности, память об имени и умении стрелять. А еще осталось то, что остается у всех людей, потерявших память частично — то самое гнетущее ощущение, что ты что–то забыл, и не можешь вспомнить, что именно. И вот уже немногим больше суток, пережив день и ночь в непонятном, запутанном мире, он по–прежнему пытался вспомнить, что же, кроме самолета, должно ждать его там, в конце хай–вэя, идущего на запад…

* * * * *

Крыша небоскреба, горячая от прямых солнечных лучей, казалась бесконечной во все стороны. Солнце палило нещадно, очнувшись от долгого бездействия за низкой облачностью.

Погода улучшилась буквально полчаса назад; дунул сильный северный ветер, взявшийся практически из ниоткуда. Облака разметало во все стороны словно по приказу свыше. Пластик, в который была закатана крыша, раскалился мгновенно; марево над ней колыхалось, словно огромная лужа.

Если подойти к самому краю и взглянуть вниз — то не очень далеко на западе, там, где проспект примыкал к хай–вэю, можно было увидеть одинокую фигурку усталого, еле переставляющего ноги человека в джинсах и футболке, тащившего в руке бесполезный автомат. Опустив голову вниз, этот человек брел строго по средней линии проспекта, ни на сантиметр не сходя с нее в сторону. Изредка он останавливался, замирал на мгновенье, поднимал голову, а потом резко оглядывался. Судя по всему, за спиной у него ничего не было, ибо он каждый раз разочарованно качал головой, вздыхал и продолжал свое путешествие.

Наблюдать за ним достаточно интересно — как за неким микробом, постепенно переползающим по предметному стеклу микроскопа. Сквозь пелену горячего воздуха он периодически казался призрачным, тающим. Но стоило дунуть ветру — и его фигурка вновь обретала четкость.

До перекрестка оставалось около ста метров, когда человек в очередной раз остановился, резко оглянулся и, вскинув автомат к плечу, выпустил длинную очередь туда, где ему виделись какие–то призраки. По звуку стрельбы, внезапно прекратившейся, было ясно, что это не стрелок убрал палец с курка, нет — судя по всему, кончились патроны в магазине. Автомат полетел на бетон. Человек погрозил кулаком туда, куда унеслась его очередь, прокричал что–то, плохо слышное на таком расстоянии и направился дальше, к хай–вэю.

Существо, наблюдающее за Алленом с крыши семидесятиэтажного небоскреба, нельзя было назвать человеком — да оно и не было им. Увидев, как Аллен отшвырнул автомат, существо произнесло скрипучим голосом:

— Задача становится проще…

После чего шагнуло с небоскреба вниз.

И на мгновенье над всем этим странным городом в небе проступили огромные серо–зеленые ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ глаза.

* * * * *

Когда в автомате кончились патроны, Аллен особенно не расстроился. К тому времени он уже устал настолько, что оружие его интересовало только с позиции его веса. Автомат сухо лязгнул о бетон проспекта; Аллен плюнул на него, погрозил кулаком туда, где постоянно сверлил спину невидимый взгляд и закричал:

— Хватит подглядывать, ГАДИНА!

Эхо, отразившееся от стен разрушенных домов, немного успокоило Аллена. Он повернулся лицом к перекрестку и сделал несколько шагов. Ощущение взгляда исчезло, но Аллен особо не расслабился. Так было всегда; через несколько минут все вернется на круги своя, опять сверло чужих глаз будет давить ему между лопаток. Перекресток тем временем приближался.

Когда Аллен вышел на него, равнодушно разглядывая светофоры по углам, выяснилось, что хай–вей идет не только на запад, но и на восток, просто там дорога была явно похуже, бетон казался щербатым, из трещин кое–где пробивалась трава.