Niro. Сборник рассказов.

Ева прошла в комнату и опустилась в кресло, которое еще хранило тепло Антона. Положив руки на подлокотники, она чуть не смахнула чашку с недопитым кофе. Взяла её в руку, понюхала — аромат стал послабее, кофе уже остыл. Осторожно опустила чашку на пол рядом с креслом, взглянула на экран.

Новая операционная система была явно попривлекательнее внешне — но кому, если не Еве, знать, что внешность порой обманчива…

— Если и ты мне выкинешь нечто вроде сегодняшней шутки… — погрозила она кулаком монитору. — Тогда моим планам будет не суждено осуществиться — а этого никак нельзя допустить.

Сходив в другую комнату, она взяла из сумочки кредитную карточку, подключилась к Интернету, выполнила небольшую финансовую операцию, после чего взяла с компьютерной стойки один из дисков — неприметный, неподписанный. Но ей не нужны были никакие опознавательные знаки; этот диск она нашла бы в полной темноте среди сотен похожих…

Вставила его в дисковод, запустила установку программы. Внезапно ожил прибор в углу — прогудел низким, басовитым звуком, засветился голубым экраном, заблестел сенсорами, подсвеченными изнутри. И, отзываясь на привычный звук, напряглись и стали каменными соски её не знавших ребенка грудей…

На скулах заходили желваки. Она ненавидела этот чертов рефлекс, но зависела от него, как наркоманка. Да и какая женщина в её возрасте не думает о сексе! Но у Евы о плотских утехах были несколько иные представления…

Она встала, скинула пеньюар и осталась полностью нагой. Блики красноватого света играли на её коже; она вышла в коридор к огромному, до потолка, зеркалу и невольно залюбовалась собой. Все было на месте и в достаточном объеме и количестве; длинные волосы падали на её плечи, ни единой морщины на ухоженном теле, втянутый животик («Осталось пятно от присоски!»), округлые бедра… Девяносто–шестьдесят–девяносто.

— Как я все это вытерпела? — спросила она себя. — Четыре года… Даже больше. Почти пять. Кто ответит на этот вопрос? И вообще — кто за это все ответит?

Она провела пальцами по зеркалу, очерчивая контур отражения своего лица. Прошла на большую светлую кухню, взяла недопитый фужер шампанского и пригубила самую малость. Потом покрутила искрящуюся жидкость в руке и залпом допила.

— Как сейчас помню — у Дика всегда получалось лучше после принятия спиртного…

Она наполнила фужер снова до краев, пена хлынула на стол. Ева выпила еще, поморщилась — пузырьки ударили в нос, заставили выступить слезы на глазах.

Когда бутылка оказалась наполовину пуста, Ева со звоном опустила бокал на барную стойку.

— Пора, — сказала она сама себе; её неловко качнуло, она ухватилась за край стола. — Алкоголь всегда усиливал желание…

Она вернулась в кресло. На этот раз села достаточно тяжело, безо всякого изящества — ноги уже держали довольно плохо. Ева вдохнула — глубоко, через нос; её всегда возбуждал запах собственного тела.

— Стоит начать? — дурашливо спросила она у самой себя. — Само собой…

Она послюнявила кончик среднего пальца правой руки и опустила его между ног. Через несколько минут она поняла, что забыла подключить электроды. Прервавшись с сожалением, граничащим с безумием, она приподнялась с кресла, прилепила над лобком присоску, щелкнула у основания кресла тумблером, включив «ноль», и с увлечением продолжила свое занятие.

Вновь, как всегда, из полуоткрытого рта раздавались протяжные стоны, достойные саундтрека к порнофильму; тело периодически сотрясали судороги; тонус разгибателей заставлял шею гнуться назад, пальцы свободной руки были распрямлены и даже больше — разогнуты чуть ли не в дугу, что говорило о максимальном возбуждении. Кресло заблестело от пота; каким–то краешком охваченного наступающим оргазмом сознания она помнила о цели всего происходящего, рука протянулась к клавиатуре…

В прошлый раз на этом месте система зависла. Сейчас этого не произошло — честь и хвала корпорации Билли! Нажатие клавиши «Enter» было корректно обработано и совпало с криком, сорвавшимся с губ…

Устройство на другом конце провода, идущего от тела Евы в комп, а оттуда к одному из блоков на белой тумбе, издало тоненький писк, на экране пробежали строки служебной информации; Ева застонала долго, протяжно, постепенно затихая. Из верхнего блока, на котором было меньше всего каких–либо кнопок, выехал лоток со сверкающим золотом диском.

«Record is completed, ready to use. Superb, baby!»

Эту фразу придумал Дик — «Великолепно, детка!» Он всегда грешил заморским языком, несмотря на то, что эта штука, которую он придумал, прекрасно понимала русскую речь — в смысле, буквы.

Ева стерла пот со лба. Разлепила веки, словно чугунные после вспышки страсти, посмотрела на эту строчку на экране, несколько раз кивнула головой и задремала, забыв отключить электрод.