Niro. Сборник рассказов.

А ПОТОМ СНЯЛ ИЗ–ЗА СПИНЫ АВТОМАТ, ПРИСТАВИЛ ЕГО К ВИСКУ И НАЖАЛ НА КУРОК.

* * * * *

— Я ведь знаю, зачем вы пришли! — крикнул Бурков Дмитрию. — Для вас все это — очередная военная игрушка! Как же так — у них под носом идут разработки, претендующие на Нобелевку, а они не в курсе!

Дмитрий, не сводя глаз с человека, цепко держащего его сейчас за плечо, слушал крики Буркова и плохо соображал, что же происходит. Все навыки и умения агента специальной службы куда–то испарились, превратив его на неопределенное время в куклу в руках неизвестного из–за стекла по имени Тимофей.

— Ну, признайтесь, майор, я ведь прав — вам нужны все мои материалы, после чего вы закроете тему здесь и откроете её где–нибудь там, откуда она выйдет в виде нового оружия! — Бурков приближался к Дмитрию, сверкая глазами. — Хоть бы специалиста прислали… Чертовы функционеры! Вы же не поймете ни хрена! Ведь все это миф!

— В смысле? — хрипло сумел выдавить из себя майор. — Что — миф?

— Все!!! — крикнул генерал. — Вы… Вы хоть знаете, что Колпинский до сих пор жив?

— Ну… Вы же сами сказали, что он…

— Сказал… Потому что ни у кого не поднялась рука. Когда «Плащ» был включен, он снова стал человеком. На пять минут. А потом «Плащ» стал изменять его и изменяться сам. И только тогда мы поняли, на что замахнулись. На Бога… Тимофей, отпусти его.

Человек разжал напряженную кисть, плечо мгновенно погорячело, в руку стрельнули мурашки, обжигающие до кончиков пальцев. Дмитрий поморщился, поразвившись и испугавшись такой силы.

— В среднем каждые триста секунд «Плащ» находил новый объект для установления связи. Колпинский был гением — и пострадал от собственного открытия. Предусмотреть это было невозможно.

Бурков осторожно переступил по осколкам стекла, усеявшим пол и успокаивающе кивнул Тимофею. Тот попытался улыбнуться, но внезапно снова схватился за виски и застонал. Глаза его забегали по сторонам в поисках чего–нибудь похожего на стул; не найдя, он сел на столешницу и, уперевшись локтями в колени и сложившись практически пополам, принялся раскачиваться из стороны в стороны.

Генерал закусил губу, видя все это, но тем не менее продолжил:

— Каждые пять минут к новой личности Колпинского добавлялись расторможенные и подключенные зоны мозга — от микроучастков до глобальных ядер. Несмотря на то, что в процессе установки «Плаща» мы сканировали его долговременную память, чтобы создать устойчивые пути обращения к ней — все это оказалось фикцией. Да, он открывал глаза, он узнавал нас — но тут же забывал, чтобы погрузиться туда, откуда не было выхода. Он помнил все — от первых динозавров до космического века, все, что эволюция вбила нам в мозг за миллиарды лет и заботливо спрятала, храня нас и наши эмоции. «Плащ» нашел все это. САМ. И мы назвали это «модификацией». Мозг человека модифицировался, быстро и неотвратимо. Спасти Колпинского можно было одним способом — выключить компьютер. Остановить процесс. Прекратить извлечение информационного мусора из глубин древнего мозга. Каждый из нас отказался — все по очереди. Это было сродни казни — все равно что отключить аппарат искусственного дыхания у безнадежно больного. А в том, что Колпинский безнадежен, мы перестали сомневаться к конце первых суток. Личность его перестала существовать.

— Во что же он превратился? — пересохшими от волнения губами спросил Дмитрий. — Этому есть название?

— Конечно, — кивнул Бурков. — Это называется «Вселенский разум». Что–то, приравненное к Богу. Он знает ответ на любой вопрос. Самая полная в мире база данных.

— В чем же его безнадежность? — недоумевающе произнес майор.

— Он знает все ответы. НО ОН НЕ СЛЫШИТ ВОПРОСОВ. «Плащ» выше этого. Он не отвечает — ему не интересно. Он занят самосовершенствованием. Модификации стали происходить все быстрее и быстрее. У меня сложилось впечатление, что он решил прозондировать каждую клеточку мозга Колпинского и изменить его в соответствии с собственными… Желаниями, что ли. Конечно же, мы хотели исправить ошибку. Пусть ценой жизни Михаила. Поэтому появлялись «Плащ–два», «три» и так далее — вплоть до шестнадцатой модели… Но дальше эмулятора мы не шли. Лежащий в реанимационном боксе Колпинский является для нас живым напоминанием о том, что же может случиться.

— И что дальше? — поинтересовался майор. — Неужели у вас больше не было попыток? Насколько я знаю, была еще одна операция. Еще один «Плащ» был внедрен и включен. Последний. «Плащ-16». Зачем вы скрываете это от меня?

Бурков опустил глаза, помолчал, после чего посмотрел на сидящего на столе Тимофея.

— Вы правы, — ответил он. — Была еще одна операция. Вот её результат, — и он кивнул на Тимофея.

— И?..