Niro. Сборник рассказов.

Человек, бредущий по коридору, был погружен в свои мысли так глубоко, что не слышал собственных шагов, несмотря на гулкое эхо под каменными сводами этого мрачного тоннеля. Заплесневелые стены и полуразрушенный пол настолько были ему знакомы, что он попросту не видел их, будучи в состоянии добрести до любого места в этом жутком лабиринте в полной темноте.

Иногда, полтора года назад, только еще придя сюда молодым юнцом, он чувствовал, что весь этот каменный мешок напоминает ему фильмы о мушкетерах и гардемаринах. Вот так и чудится, что выскочит из–за угла на него Алеша Корсак или Атос зазвенит шпагой… Правда, это быстро прошло. Уже никакие мушкетеры крайне давно Алексею Бессонову не мерещились.

Он, так и не выходя из своего транса, что автоматически окутывал его всякий раз перед работой, прошагал почти полтысячи шагов по местами широким, местами узким каменным переходам. Ни единой двери в стенах, только капающая с потолка вода да шорох крыс под ногами. К крысам но давно уже привык — вот только к одиночеству все никак не мог адаптироваться.

Конечно, он был здесь не один — но вот это–то и угнетало. Все, что происходило под сводами таинственных стен, делалось молча. Лишь изредка — по пальцам пересчитать! — можно было услышать слово, обращенное к тебе. Человеческая речь была здесь не нужна; все происходило на уровне ментального общения. Но Бессонов понимал, что никакой мистикой (по крайней мере, в этом) не пахнет. Коллектив единомышленников способен чувствовать друг друга, не особо заботясь о речевом контакте. Голод на фоне изобилия. Около двух десятков человек — и столько же слов в неделю.

Еще четыре поворота. Еще несколько десятков шагов через маленькие лужицы, шарахающихся крыс и расползающихся пауков. Ну просто пыточные подвалы Малюты Скуратова… «А ведь не так уж далек от истины!»

Бессонов нашарил в кармане маленький тюбик, выдавил на палец чуть–чуть блестящей приятно пахнущей массы, мазнул под носом — на всякий случай…

Вскоре показалась и цель столь долгого перехода — тяжелая деревянная дверь; двухстворчатая, окованная стальными лентами, словно гарантируя своим видом все виды безопасности вплоть до радиационной. Алексей, как обычно, немного замедлил шаги, рука скользнула на грудь под плащ. Пальцы ощутили крест средних размеров, теплый от тела.

Кулак слегка сжался вокруг него, в ладонь не больно, но ощутимо впились острые концы.

— Прости и помилуй… — зашептал себе под нос Бессонов одному ему известную молитву. Из–под ног рванула куда–то в угол жирная крыса, разбрызгивая длинным хвостом воду, собравшуюся в углублениях пола. Всякий раз здесь он замирал, будто впервые. Хотя тогда, в первый раз, было, как при прыжке с парашютом — не страшно; страшно всегда перед вторым прыжком, когда точно знаешь, как борт уходит из–под тебя куда–то вверх и вбок, оставляя тебя наедине с бездной.

Дверь, как обычно, была приоткрыта ровно настолько, чтобы человек мог войти, не задев её. Бессонов входил всегда боком, хотя был довольно худ, и запросто мог проскользнуть меж створок и как все — но это была дань уважения тому, что встречало его внутри.

Довольно большой зал. Храм, высеченный в скале. Два десятка служителей. В дальнем от двери углу — стол с компьютером. Его, Бессонова, рабочее место.

И нигде — НИГДЕ! — ни одного изображения Иисуса Христа. Вера здесь была другая.

* * * * *

Крымов чувствовал, что начинает психовать. Так было всегда, когда приходилось слишком много думать.

Не то чтобы он не привык к умственной работе — но так уж повелось, что стилем жизни Крымова во всем был брутфорс. Брать упорством, а не рассуждением — как простая программа по перебору паролей. Даже в играх он всегда выбирал силовые методы — создавая персонажи, целиком и полностью отдающие себя боевой подготовке (пройдя вторую часть незабвенного «Diablo-2» героем–варваром, он настолько убедился в своей правоте, что даже и не пытался мудрить с заклинаниями некроманта и паладина).

Вот и сейчас — вполне возможно, что проблема могла быть решена не путем бесконечной долбежки по клавишам в поисках обхода чужой защиты, а при помощи элементарной цепи логических рассуждений. Но Крымов не мог остановиться — он перебирал порты, закрытые файрволлом, вручную, как заводной. Судя по всему, открытых портов для редиректа сервиса тут было немного, если вообще суждено их обнаружить. Администратор был тот еще орешек, достаточно крепкий…

— Должен быть выход… — шептал он себе под носа, не замечая капель пота, падающих на клавиатуру. — Я найду… Найду!!!

В бесполезной борьбе прошло несколько часов. Крымов, забыв о еде, не вставал с кресла. Надвинулась за окнами темнота, только экран монитора освещал демонически изменившееся лицо хакера. Глаза смотрели на строки, появляющиеся на черном фоне консоли, сквозь пелену не то слез, не то какого–то тумана.

— Ночь. Улица. Фонарь. Аптека, — декламировал Крымов Блока, набирая команды вслепую. — Бессмысленный и яркий свет…