Читаем Niro. Сборник рассказов. полностью

Niro. Сборник рассказов.

— Идеальный клиент. Самый обыкновенный солдат. Испытывая трудности на службе, притеснения со стороны старослужащих — обычная вещь для начала двадцать первого века — принял решение покончить жизнь самоубийством. Уйдя из части с автоматом, выданным для несения караульной службы, спрятался на конюшне в одной из деревень возле своей части и пустил пулю в висок, — тут голос Буркова дрогнул. — И случилось невероятное. Он остался жив. Пуля разнесла в его мозгу участки, ответственные за зрение, повредила зрительный перекрест, но оставила в живых. Височные артерии вблизи входного и выходного отверстий оказались неповрежденными. Насколько мы поняли, он очнулся спустя несколько часов. Слепым и с тяжелейшим ушибом мозга.

— Представляю, — сухо прокомментировал майор.

— Я думаю, что единственной его мыслью было в тот момент — нащупать автомат и повторить попытку. Но судьба была не на его стороне — он стрелялся в стоге сена; его, по–видимому, отшвырнуло, и автомат потерялся в глубине.

— А он? Он сам? — спросил Дмитрий. — Что было с ним?

— Его нашел деревенский конюх. Через четыре дня. Он ползал по конюшне в поисках оружия, сосал молоко у кобылиц и медленно умирал. Слишком велика была сила удара пули в череп… Когда его доставили к нам в клинику, у него уже случилась клиническая смерть…

— Почему вы решились на операцию? — прищурив глаза, спросил майор. — Ведь вы же не надеялись на успех.

— Потому что это мой сын…

Майор хотел что–то спросить еще, да так и замер с открытым ртом.

— Все, чего я сумел добиться — это что модификации стали случаться намного реже. Коллеги меня предупреждали… Но я не смог. Я должен был испробовать все способы спасения сына. И я включил «Плащ-16». К нему вернулось зрение и речь, он узнал меня…

— Знаете, кто дал мне информацию о вашем проекте? — внезапно спросил Дмитрий. Бурков поднял на него глаза в немом вопросе.

— Ваша жена, — ответил майор. — И теперь я понимаю, почему.

Генерал вздохнул — глубоко и тягостно. Конечно же, она не выдержала. Видеть сына живым и знать, что это — НЕ ОН. Тяжелая штука — жизнь.

— Я боюсь, — сказал Бурков. — Я боюсь, что когда–нибудь…

— Что когда–нибудь «Плащ» расскажет вашему сыну, как он пустил себе пулю в голову? — попытался предугадать слова Буркова майор. Генерал усмехнулся.

— Если бы, Дмитрий, если бы. Я уверен, что Тимофей уже знает — да, по большому счету, это и неважно. Я боюсь другого — что «Плащ» когда–нибудь расскажет Тимофею о самом себе. Об этой проклятой кибернетической штуке, лежащей на его мозгах тонкой серебристой паутиной. О тысячах зондов, выращенных им самим из своей кремниевой структуры и погруженных во все мало–мальски значимые зоны. О модификациях. Обо всем. Но у меня и на этот случай заготовлен сюрприз.

— Какой? — насторожился Дмитрий.

Бурков вынул из карман маленький брелок с одной кнопочкой на нем. Точно такой же брелок — майор видел это — висел на шее Тимофея.

— Если я пойму, что вы хотите забрать у меня сына, чтобы разобрать на винтики — я взорву «Плащ» и застрелюсь сам. Поверьте, я не остановлюсь ни перед чем. Я должен быть уверен, что мой сын — наряду с Михаилом Колпинским — будет единственной жертвой этих экспериментов. Поверьте на слово тому, кто своими руками делал все это — НЕЛЬЗЯ ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ. «Плащ» — утопия. Ошибка.

Бурков говорил все это, разматывая веревку, сдерживающую руки майора и отрывая «скотч» от ножек стула.

— А теперь уходите, — коротко сказал он Дмитрию, когда тот, потирая запястья, поднялся со стула. — Я прекрасно понимаю свою жену. Она устала. Но и я тоже. И когда–нибудь я нажму эти кнопки.

Майор коротко кивнул, протянул руку генералу, но, не дождавшись рукопожатия, смутился и вышел из комнаты.