Нирвана

Когда я возвращаюсь домой, меня ждет там Санджай, мой босс. Я отправил ему сообщение, попросив прислать стажера с хэш-ридером, но он привез его сам, собственной персоной. Если рассуждать теоретически, хэш-ридеры невозможны. Теоретически никто не способен взломать полномасштабную кодировку на основе сотни символов. Но одному ловкачу из Индии это удалось, и Санджай знает этого ловкача. Санджай болезненно относится к своему происхождению и считает, что для владельца перспективной компании в Пало-Альто такое имя, как у него, звучит банально. Поэтому он требует, чтобы его называли Эс-Джи, и одевается в духе Стэнфордской школы дизайна. Он получил в Стэнфорде степень магистра, но по сути украл бизнес-модель у фирмы под названием «Защитник репутаций». Винить его за это язык не поворачивается — он из тех, кто тащит на себе мечты и надежды целой деревни.

Эс-Джи идет за мной в гараж, где я подключаю вертолетик к разъему и ввожу вспомогательный код, чтобы распарсить его логический диск. Он подает мне хэш-ридер, вручную перепаянный в Бангалоре из старой материнской платы. Мы оба дивимся на этот самый хитроумный дешифратор в мире, чудом попавший в наши недостойные руки. Но если хочешь хранить репутации в Кремниевой долине, надо уметь взламывать защищенные программы.

Он молча наблюдает за тем, как я инициализирую вертолетик и запускаю диагностику.

— Давно не виделись, — наконец говорит он.

— Мне нужно было время, — отвечаю я.

— Да я ничего, — говорит Эс-Джи. — Соскучились просто. Ты возрождаешь президента, приводишь на наш сайт пятнадцать миллионов человек, а потом мы неделю тебя не видим.

Вертолетик чувствует что-то неладное и отключается. Я насильственно перезагружаю его.

— Вертолетиком обзавелся? — спрашивает Эс-Джи.

— Конфисковал, — говорю я. — Перенастрою — будет мой.

Эс-Джи кивает.

— Между прочим, к нам заходили из Секретной службы.

— Меня искали? — спрашиваю я. — Что во мне секретного?

— Наверное, твой президент произвел на них впечатление. Как и на меня.

У Эс-Джи длинные ресницы и большие карие глаза героя японских комиксов. Он припечатывает меня ими.

— Я тебе вот что скажу, — говорит он. — Президент — это шедевр, безупречно скомбинированный интерфейс передачи данных. Я в восхищении. Это революционная вещь. Знаешь, что нас ждет?

Я обращаю внимание на его модные очки.

— На «Андроиде»? — спрашиваю я.

— Ага.

— Можно?

Он протягивает очки мне, и я ищу на оправе IP-адрес.

Эс-Джи торжественно воздевает руку.

— Я вижу, как «Хранитель репутаций» распространяет твою программу. Любой обычный человек может воплотить через нее свою личность, высказать все самое заветное, кастомизировать и персонализировать свой образ в глазах всего мира. Твоя программа — как «Гугл», «Википедия» и «Фейсбук» в одном флаконе. Каждый, у кого есть хоть какая-то репутация, будет готов заплатить, чтобы ты оживил его, сделал говорящим, вечно бодрствующим… просто вечным.

— Можешь ее забирать, — говорю я ему. — Ядро программы в открытом доступе — я использовал бесплатный протокол.

Эс-Джи нервно улыбается.

— Если честно, мы кое-что пробовали в этом смысле, — отвечает он. — Похоже, у тебя там семиуровневая шифровка.

— Ну да, и что? У тебя же есть хэш-ридер. Возьми да вскрой.

— Я так не хочу, — говорит Эс-Джи. — Давай будем партнерами. Концепция у тебя блестящая — программа, которая прочесывает сеть и создает из результатов поиска анимированную личность. Президент это доказывает, но он же и выдает идею. Если не тормозить, мы ее запатентуем, и она останется нашей. А если прошляпим, через пару недель у каждого появится своя версия.

Стремление Эс-Джи защитить бизнес-модель выглядит забавным, но про это я помалкиваю.

— Значит, президент для тебя — только анимация? — спрашиваю я. — А ты с ним говорил? Прислушивался к нему?

— Я тебе акции предлагаю, — говорит Эс-Джи. — Пачками.

Вертолетик подставляет мне свой брандмауэр, как обольстительница — горло. Я запускаю хэш-ридер; он тихонько гудит и мигает красным. Мы сидим на складных стульях и смотрим, как он работает.

— Хочу у тебя кое-что спросить, — говорю я.

— Пожалуйста, — отвечает он и достает пакетик с травой. Отсыпает себе немножко, а остаток отдает мне. Он снабжает меня уже несколько месяцев, без вопросов.

— Как ты относишься к Курту Кобейну? — спрашиваю я.

— К Курту Кобейну… — повторяет он, скручивая косяк. — Парень был чист, — говорит он и зализывает краешек. — Слишком чист для этого мира. Ты слышал, как Патти Смит поет Smell Like Teen Spirit? Это офигительно.

Он раскуривает самокрутку и протягивает ее мне, но я отказываюсь. Он сидит, глядя в раскрытую дверь гаража на стильную панораму Пало-Альто. «Эппл», «Оракл», «ПейПал», «Хьюлетт-Паккард» — все они родились в гаражах не дальше мили отсюда. Примерно раз в месяц Эс-Джи пробивает тоска по родине, и он готовит всей конторе литти-чоху. Он заводит песни Шарды Синхи, и в глазах у него появляется такое выражение, будто он снова в Бихаре, стране священных фикусов и сизоворонок. Вот и сейчас вид у него такой же.