Нирвана

Удивляться по поводу такого отбора молодому майору явно не следовало, все-таки перед ним сейчас находился лучший воин современности, как его называли в просвещенных кругах. Но вот старое знакомство и несколько тайн между ними, о которых знало только несколько человек, позволяли Тантоитану если уж не подначивать высшее командование, то с наивным видом выдавить из себя некоторое сомнение:

– Увы, господин полковник, инициация процесса физической саморегуляции наверняка еще требует практической доработки. У вас вряд ли получится, еще сердце остановится…

– Ты хоть за разговором следи, – осадил его командир Дивизиона. – Если уж ты наладку выдерживаешь, то мне и того легче все окажется.

– Вообще-то Танти прав, – вмешался в разговор профессор, явно сдерживаясь от желания уложить Серджио на второй стол и заняться над ним экспериментированием. – Возраст для ИПФС – довольно важный фактор. Чем моложе организм, тем он лучше переносит любые структурные перестройки. Молодость добавочно повышает болевой порог, дает больше шансов для правильной работы сердца и организует дополнительные блоки самовосстановления умственной деятельности. После каждой волны саморегуляции сознание у более молодого объекта восстановится в любом случае быстрей.

Уже не раз слышавший подобные рассуждения Парадорский скорбно поддакнул:

– Да, да, невероятно важный фактор. И ведь вы, профессор, утверждали, что ИПФС проводить на человеке старше двадцати пяти лет не следует.

– И сейчас утверждаю: если организм ослаблен и как следует не тренирован, то сердце не выдержит. Да и разум… – он покрутил в воздухе ладошкой, – скорей всего, станет претерпевать негативные изменения.

– Ну это мне не грозит, – напрягшийся до того полковник теперь свободно вздохнул и расслабленно шевельнул плечищами. – Более тренированное тело, чем у меня, вы вряд ли во всей Галактике сыщите. Что бы там о себе некоторые ни возомнили.

При этом он с явным сарказмом во взгляде прошелся по облепленному датчиками телу молодого майора. Как раз это совпало с очередной волной физической саморегуляции: все мышцы задергались, словно в эпилепсии, тело заметно завибрировало, задрожало, кожа покрылась мелкими бисеринками пота.

В унисон с этим все записывающие приборы заработали с десятикратным ускорением, самописцы словно взбесились, фиксируя максимально допустимые вспышки активности. На экранах замелькали фейерверки цифр, каких-то таблиц и сложных графиков, и отблески этих фейерверков заполыхали в глазах ученого, который бросился к своему основному рабочему месту, пытаясь по горячим следам выискать какие-то только ему понятные закономерности или ожидаемые результаты.

Тогда как командир Дивизиона вспышку физической активности майора со смешком приписал несколько иному человеческому свойству:

– Ну и чего ты так от моего взгляда дергаешься и краснеешь? Не бойся, за неуважение к старшим бить не буду.

– Чего это я боюсь? – нахмурился герой. – И где это я кого не уважил?

– Ха! А то я тебя не раскусил: так и мечтаешь, чтобы я ИПФС не прошел? А то и сразу отказался? А потом пробежишь полосу препятствий быстрей меня и займешь мою должность?

– Интересно. – Терзающая боль несколько отступила, и Танти даже умудрился состроить наивную рожицу: – С каких это пор старшего куратора имперской безопасности выбирают по физической выносливости?

– И не мечтай! Зато на место командира Дивизиона ты явно с нехорошим гастрономическим интересом посматриваешь.

– Ну так… плох тот майор, который не мечтает стать маршалом.

– Тоже зря надеешься, – продолжал посмеиваться Серджио, извлекая какой-то стул между столов и усаживаясь рядом с объектом экспериментов. – Разница в возрасте у нас небольшая, так что на пенсию уйдем вместе.

– Ничего себе небольшая! – от всей души возмутился молодой герой. – Вам ведь уже тридцать девять!

Причем сказал это таким тоном, словно речь шла как минимум о восьмидесятилетнем старце. Капочи даже обиделся не на шутку:

– В истории Дивизиона я самый молодой командир, занявший это место.

– Впечатляет, – сразу согласился с ним Танти. – Даже невероятно впечатляет. Но ведь это не значит, что следующий командир не добьется этой должности в еще более молодом возрасте. Это раз. А два, при всем желании вам крепкого здоровья и долгих лет жизни, вряд ли вы в своем преклонном возрасте уже через пару лет сможете тягаться с более молодыми, ловкими и сильными воинами. Мне профессор Сартре показывал диаграмму, на которой ухудшения моторики с возрастом стремятся вниз с геометрической прогрессией.

– Поговори у меня, поговори. – Тон у Серджио стал угрожающим, хотя в глазах продолжали плясать смешинки. – Я тебе и через сорок лет фору дам.

– Через сорок? У-у-у… разве столько живут? – Причем парень подумал явно о своем шестидесятилетии, а не о восьмидесятилетии командира.

– Живут, живут, – утешил его полковник, хотя и добавил с нажимом: – Если язык умеют за зубами держать как следует.

– Мм? – не открывая рта, Танти перешел на язык жестов, которому как раз стали обучать на Кафедре.