Нирвана

На фоне этого преступления третье попросту меркло: убийство нескольких террористов, пытавшихся под покровом ночи и с помощью современной блокирующей сигнализацию техники пробраться на территорию одной из школ-интернатов Китланда в ночь с девятого на десятое мая три тысячи пятьсот восемьдесят восьмого года. То есть чуть более года назад. Тогда молодой выпускник школы превысил все свои полномочия и собственноручно успокоил весьма странных вооруженных уркаганов. Непосредственно после самого события главного участника схватки вроде как не отыскали, но сейчас, после всех совершенных подвигов, могли и более подробно сравнить все данные, сличить размеры обуви, малейшие детали и отыскать так удачно ушедшего от собственной славы парня.

Но именно страх и растерянность помогли Парадорскому в начальные моменты нелегкого разговора с полковником Капочи не наговорить глупостей. Пока он стоял столбом после первых вопросов и пытался вернуть себе самообладание, время шло. А это раздражало больше уже самого командира Дивизиона. Он повысил голос:

– Чего молчишь, как мраморная статуя? Или язык проглотил?

Зато эти слова вернули парню хоть какую-то сообразительность:

– Если статуя из мрамора, то… откуда язык возьмется?

– Вот ты какой? – Серджио автоматически потер когда-то пострадавшую скулу. – Оправдываться не желаешь? Старшим дерзишь? Или вообще решил под дурачка закосить?

– Никак нет, господин полковник! – стал приходить в себя Танти.

– Нет?! Не желаешь оправдаться?

– То есть… да!

– Да? Дерзить нравится? И дурачком притворяться?

– Нет, господин полковник. Наоборот, оправдаться хочу. Только вот понять не могу, о каких именно преступлениях вы говорите?

– Обо всех! – твердо заявил полковник, уже начавший наливаться нешуточным гневом. – Или я тебе их еще и перечислить должен? Не должен? Ну так не молчи! Все сам рассказывай!

– Как пожелаете, – понурился Парадорский. – Только вряд ли вам будет интересно слушать про драки и потасовки, шутки и розыгрыши несовершеннолетнего парня.

– Вот это ты завернул! – уважительно приподнял брови Капочи. – Да тебе не космодесантником быть, а адвокатом. Смотри как ловко, одним махом все свои грехи списал на несознательность по малолетству! Ишь ты! Наказания избежать хочешь?

– Никак нет, господин полковник! Готов понести любое. Но прошу принять во внимание смягчающие обстоятельства.

– Смягчающие что? И как? Или ты думал, что возвращенная начальнику по кадрам вашей школы-интерната коллекция мини-автомобилей уничтожит седые пряди на его голове? Или что вскрытые тобой недостатки в системе безопасности школы помогли в дальнейшем улучшить всю эту систему и модернизировать?

– Так точно! – неожиданно даже для себя улыбнулся Парадорский.

– Странная у тебя радость, – нахмурился Капочи.

Ну не мог он знать, что в тот момент молодого космодесантника больше всего порадовала конкретная оговорка в словах полковника: «вскрытые тобой недостатки». Не «вами», а «тобой»! Что явно указывало на непричастность друзей к подлогу и подмене документов. Их ни в чем не подозревали. То есть в любом случае ни Гарольд Стенеси, ни Роман Бровер в уголовном деле, будь таковое открыто, фигурировать не будут. А только от этого осознания – гора с плеч. Самому уже можно выкручиваться как угодно. Еще и наглеть в любых мыслимых и немыслимых пропорциях или конфигурациях.

– Ну как же не радоваться, если дело и выеденного яйца не стоит, – стал выкручиваться Танти. – Моя только и вина, что воспользовался чьей-то ошибкой в регистрационных записях. Это если меня допрашивать начнут с пристрастием, я так и отвечу. Ну а служить империи у нас в любом возрасте не запрещено. Прецедентов слишком много.

– Хм! Много… Но есть еще и законы! Нельзя служить в оилтонском космодесантном училище, если тебе не исполнилось шестнадцати лет. А ты?

– Правильно. Нельзя, господин полковник. Но мне ведь сейчас больше шестнадцати.

– Зато когда поступал…

– Но сейчас-то все в порядке.

– Ай да жук! – крутанул головой Серджио. – Намекаешь, что ты мог сразу и на второй курс поступить? Вернее, если уже быть точным и в десяти днях расхождения: сразу на третий?

– Так точно.

После чего командир Дивизиона, кривясь и хмыкая, пару раз обошел вокруг наглого космодесантника. Затем походил вдоль огромного преподавательского стола, несколько раз хмыкнул и задал следующий вопрос:

– Ну а почему не признался в убийствах нарушителей ночного покоя?

– Боялся, – последовал односложный ответ.

– Чего боялся? Что те вооруженные дядьки вдруг окажутся всего лишь старыми выпускниками школы и просто хотели повидаться со своими престарелыми учителями?

– Ну где-то так… Я вообще шел, никого себе не трогал…

Командир Дивизиона ошарашенно мотнул головой:

– Слушай, а что с тобой будет, когда ты вырастешь и врать научишься?

К тому моменту Парадорский уже окончательно пришел в себя и подспудно понимал: если бы провинившегося героя хотели выгнать, наказать, а то и начать расследование – уже давно бы это сделали. И никакой бы награды перед тем не вручили. Значит, самое страшное позади. И он после скорбного вздоха предположил: