Нить

Домой Нордвуд ехал в прекрасном настроении, пряча желтые «солнца» под плащом. Зачем он придумал эту романтическую чушь? Ведь Бэатрис Роквул даже не давала ему намеков на какие-то отношения. Да и поцелуй в горячечном угаре тоже так себе признание… Но, Лиам все равно свернул на главную улицу, туда, где среди сугробов прятался домик миссис Брок.

Только вот во двор Лиам не зашел, сначала заметив два силуэта в полумраке дворика, а потом узнал знакомые голоса.

— Было очень приятно, что вы согласились приехать, доктор, — с придыханием шептал Эрик Мортинс.

Нордвуд даже видел, как он схватил Роквул за руку, поднося ее к губам. Женщина не сопротивлялась и принимала эти слащавые ухаживания, наплевав на свои принципы.

— Спасибо, чаепитие было очень увлекательным, — прошептала женщина.

— Значит, послезавтра я навещу вас в то же время? — проворковал Эрик.

— Да, я буду вас ждать после обеда, — бросила на прощание Бэатрис и скрылась за дверью.

Еще ни разу Лиам не ощущал себя так глупо, сжимая в руках охапку подсолнухов. Он счел, что такой нестандартной даме как Беатрис не подойдут банальные розы. Злился на свою нежданную романтичность, на цветы, раздражавшие теперь и видом и цветом и запахом.

Задыхался от гнева, глядя как женщина, которую он с чего-то захотел поразить, нежна и покорна рядом с другим. Что злило его, Лиам так и не понял. То ли факт, что от Эрика Мортинса доктор не шарахалась как от прокаженного. Улыбалась ему и не смотрела волком… Несчастные цветы улетели в сугроб, роняя лепестки на сверкающий снег.

Лиам никогда не умел красиво говорить и ухаживать. Вот. И начинать, видимо, не стоило.

ГЛАВА 17

Мортинс, как я и ожидала, оказался занудой. И паникером. Таких мужчин видно за километр, и я привыкла сразу замечать их в толпе пациентов. Такие, врываются в кабинет и визжат, о скорой кончине, имея в анамнезе занозу в пальце. У Мортинса была сыпь. И он гордо продемонстрировал ее мне, с явной надеждой поразить местом ее расположения.

Я постаралась не хихикать и с каменным лицом изучила «пострадавший» орган. Видимо, Мортинс им гордился.

Честно, меня всегда забавляла привычка некоторых дам измерять добродетели мужчин в сантиметрах. И восхищаться этим. Глупо, на мой взгляд, и не дальновидно. На спине мы проводим не так уж и много времени, а жить, тем не менее, приходится не только в постели. И в жизни «вертикальной» на первый план выходят совсем другие качества.

— Это не серьезно, — спокойно заявила я, снимая перчатки, — жить будете. Долго, счастливо, и в полной комплектации. Я выпишу вам уколы.

Мужчина просиял. Рассыпался в комплиментах. А когда услышал про лечение уколами… принялся умолять, не приглашать его в больницу. Понятное дело, что сыну мэра не хотелось мелькать перед горожанами возле больницы. Да еще и с такой пакостной болячкой. Меня оставили на чаепитие.

— Должен признать, доктор, — ворковал мэр, подливая мне чай, — ваше появление всколыхнуло наше болото.

Мы сидели в гостиной, у огромного панорамного окна во всю стену. Помпезный дом. Я бы даже сказала до неприличия помпезный, если сравнивать с теми бревенчатыми домиками, что виднелись за окном. Дом мэра был образцом того вида роскоши, к которой тянуться люди лишенные вкуса, выросшие в низах и внезапно разбогатевшие. Здесь была и лепнина, выполненная добротно, но без изящества. Была жуткая люстра из оленьих рогов, от вида которой меня бросало в дрожь, а от мыслей о загубленных животных — подташнивало. Я не была ханжой и принимала необходимость людей охотиться. Но убийство ради убийства… Нет. Мне этого не понять.

— Лингро мирный и милый городок, — сдержанно произнесла я, изучая рисунок на чашке, — это скорее оплот покоя в нашем спешащем мире.

Мои слова позабавили мужчин. А именно отца и сына Мортинс, кроме них, в доме была лишь горничная и лакей. Отец и сын были очень похожи. Только мэр был солидной копией сына, с животиком и пышными усами. Привычкой густо помадить волосы страдали оба. Увы. От этого лакового блеска у меня начинали болеть глаза.

— И вас не пугают тайны Лингро? — чинно спросил Эрик Мортинс, — все эти чудища. Скелеты…

— Пугают, конечно, — пожала я плечами, — Чудища бесспорно больше скелетов меня пугают. Со скелетами я привыкла работать. А чудища… Мистер Нордвуд все же маг. Чудовища по его части.

Мужчины переглянулись. Я заметила неприятную улыбку, скользнувшую по губам мэра. Я и ранее заметила, что мэр и его сын очень холодно держались рядом с Нордвудом, но явную неприязнь не высказывали.

— Мистер Нордвуд видит чудищ там, где их и быть не может, — усмехнулся Эрик, — вам же известно, как он попал в Лингро?

Я как раз ковырялась в пироге. Вкусном, кстати. С яблоками и взбитыми сливками. Сдобренный корицей и коричневым сахаром.

— Я мало интересуюсь биографией жителей города, — мягко улыбнулась я.