Нить Гильгамеша

Тавра повернула к ней бледное от ужаса лицо:

– Там бомба.

* * *

– Там бомба, Семаль, – прошелестела девочка севшим голосом.

Семаль решительно дернула кольцо на себя и с грохотом перевернула люк на пол, заглянула сама: под ворохом личных вещей курсантов, какими-то ящиками с инструментами и черными мотками лежали длинные, словно стилусы креоников, одинаково серебристые цилиндры, обтянутые разноцветными лентами и проводами. На темном экране горела шкала и убегали в темноту секунды.

– Это часовой механизм, – выдохнула девочка, выпрямляясь. Узкое лицо стало еще более узким и детским, глаза – большими и отчаянно-несчастными. Семаль думала о маме, которая сейчас где-то работает на большом корабле и не знает, что жить ей осталось ровно восемь минут и шесть секунд. Пока она это думала, осталось на одну секунду меньше.

– Надо звать на помощь! – Тавра вскочила.

Минус еще одна секунда.

Семаль встала.

– Не успеем. – Она очень строго посмотрела на подругу. – Все спят, дежурного нет. Пока мы до кого-то докричимся, пока у нас узнают кто мы такие и что делаем на «Тольде», пока нас отругают, что бродим по кораблю в ночное время и без сопровождения, пока нас выслушают, поверят и прибегут сюда, придумают решение… бомба взорвется.

Тавра побледнела еще больше. Она планировала передать письмо своему кумиру и вернуться к прежней беззаботной жизни школьницы, она не собиралась сегодня умирать, она косметику, вон, нашла. Девочка подтянула лямки розового рюкзачка, шмыгнула носом.

– И что ты пред-длагаешь. – от волнения она начала заикаться. Напряжение сковало тело, перехватило ледяным обручем гортань, от страха начало колотить так сильно, что зуб на зуб перестали попадать.

Семаль приняла решение мгновенно и безапелляционно заявила:

– Ее надо выкинуть с «Тольды».

– Как?! Ты предлагаешь ее трогать?!

– Нет, конечно, мы отстыкуем шлюпку и выведем ее на расстояние от корабля. Бомба взорвется в вакууме, уничтожит шлюпку, но до «Тольды» не доберется.

Глаза Тавры стали круглыми, словно блюдца, рот открылся и не смог закрыться сразу – его парализовало от страха.

– Т-ты что… нас же с-самих убьет…

– Не убьет. Мы выведем, а сами выпрыгнем через аварийный шлюз.

– Я не умею надевать скафандр!

Семаль схватила подругу. Развернула ее к капитанскому мостику и толкала, словно недавний робот-погрузчик тележку с водой. Тавра упиралась, хваталась за спинки кресел и верещала:

– Семаль, надо звать взрослых, мы не справимся!

Девочка остановилась, крутанула подругу так, чтобы та развернулась к ней лицом, схватила за плечи:

– Это твой звездный час. Ты умеешь управлять такими шлюпками…

– Нет…

– Ты выведешь ее из дока и твоя Ульяна узнает о твоем геройстве и восхитится, и сама тебя найдет. И скажет, что гордится, что у нее есть такие фанаты…

Она говорила напористо, пристально смотря прямо в глаза подруги, будто намереваясь заговорить ее как циркач заговаривает дрессированную змею. Тавра моргнула. И икнула:

– Я до дрожи боюсь, когда ты так со мной говоришь…

Внутренний счетчик в голове Семаль отсчитал еще двадцать семь секунд, которые они потеряли на препирательствах.

– Чтобы вывести из дока, нужно знать кодировки… Нужен оператор в зале, который будет руководить маневром, – тараторила Тавра. – Ничего этого у нас нет.

– Будет, – Семаль уверенно подтолкнула подругу к капитанскому мостику. – Активируй связь с диспетчерской.

Тавра стянула с плеч рюкзак, сунула его за сиденье, наблюдая, как подруга сняла с запястья креоник, выставила на нем обратный отсчет – семь минут, и поставила перед ними на панель.

Дернула джойстик внешней связи, проговорив в динамик:

– Пирс шесть срочное сообщение рубке. – Скользнув взглядом по панели, нашла высеченные цифры бортового номера. Повторила вызов, назвав и их тоже.

Диспетчер сонно выругался.

– Кто говорит?

– Капитан Иванов, – соврала Семаль. Взглянула строго на подругу, кивнула на пульт управления. Тавра нехотя надела наушники и активировала экран, вздохнула с видимым облегчением – пока все выглядело в точности, как на игровом тренажере. – На борту обнаружена бомба с запущенным часовым механизмом…

Семаль продолжала. Она вцепилась в подлокотник, надеясь, что ее голос не слишком дрожит.

– Оставшееся время до взрыва шесть минут пятьдесят шесть секунд. Прошу срочную отстыковку в автоматическом режиме и вывод шлюпки за пределы фрегата «Тольда».

– Понял вас… Даю старт… – Девочки почувствовали, как под ними завибрировали кресла, услышали, как щелкнула, экстренно сворачиваясь камера саночистки. – Курс два ноля пятнадцать по ходовым знакам…

Мониторы перед ними стали светлее, на них начали приходить изображения с визиров шлюпки. Сработала система захвата, высвободив транспорт. Загудели маневровые.

Семаль вытаращила глаза, толкнула застывшую с открытым ртом подругу:

– Рули давай, щас врежемся!

Тавра схватилась за джойстик, повернула его вправо – шлюпку повело в ту же сторону, крестик на мониторе, до этого лежавший по центру, сместился. Выведенная на мониторах зеленая дорожка-ориентир, стала пунцовой, словно от стыда.

Семаль зашипела: