Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма.

Вероника не понимала, когда и что она выбрала, но после вчерашнего разговора с козерогом ей действительно стало легче. Невидимые тиски, сковывающие ее, медленно разжимались, она практически ощущала это движение. Она почувствовала себя такой свободной… если бы не…

Покопавшись в своих вещах, девушка выудила из кармана резной черепаховый гребень. Она долго вертела его в руках, разглядывая замысловатую резьбу, зеленоватые и золотистые переливы на тонкой, безупречно выполненной вещице. Гребень — единственное, что она забрала с собой из крепости, не считая кольца с алым камнем и своих глупых воспоминаний.

Ведь она могла быть там счастлива, почему осознание этого пришло так поздно? А теперь… Конечно, теперь ей есть с чем сравнить… И есть чего бояться… Девушка торопливо расчесала волосы, заплела их в косу и оделась.

Все ее вещи, изорвавшиеся и промокшие, давно пришли в негодность, тяжелые зимние ботинки были слишком жаркими и неудобными, и, судя по их состоянию, Вероника вскоре останется босиком. Но заменить испорченную одежду и неудобную обувь было нечем. Она не станет копаться в грудах истлевшего мусора, разбросанного у дорог, и уж точно не зайдет ни в один из этих жутких домов… От одних только мыслей об этом ей делалось нехорошо.

Девушка быстро взглянула на козерога, а потом подняла с земли длинную серебряную прядь его гривы.

— Хочешь, я буду расчесывать тебя? — спросила она тихо, вынимая листья и веточки из струящейся в ее руках серебряной волны.

— Зачем? — Сильваер поднял голову и взглянул на Веронику. Казалось, впервые за все время их знакомства в его глазах, кроме неисчерпаемой безмятежности, читалось еще и нескрываемое удивление.

— Ты заботишься обо мне, носишь на своей спине, охраняешь меня, когда я сплю. Я бы давно пропала без тебя… — Девушка деловито встряхнула серебристую прядь, разбирая пальцами тугие косы, облепленные цепкими комками сухого чертополоха. — Я хочу позаботиться о тебе, как умею. Я больше ничего не могу.

Вероника подняла руку к лицу, разглядывая пару выпавших серебряных нитей. В ее новой опасной жизни, в этом страшном мире ей необходимо обзавестись каждодневными обязанностями, выполняя которые, она будут ее успокаивать. Кажется, одну она только что нашла.

Сильваер прикрыл глаза и потянулся.

— Знаешь, меня еще не касался человек, никто, кроме тебя. Это необычно, но приятно. — Козерог резко вскинул свою великолепную голову, заставив девушку вздрогнуть. — Я согласен, дитя, ты можешь заботиться обо мне, если этого хочешь.

— Спасибо, что доверяешь мне, — воодушевленно проговорила Вероника, принимаясь за работу, которая обещала отнять не меньше двух часов и стоила нескольких зубьев ее гребню. Конечно, девушка могла бы отдохнуть, ведь до утра оставалось еще много времени, но спать ей совершенно не хотелось.

Темное небо просветлело, на горизонте вспыхнули и погасли зеленоватые полосы. Веронику утомляла и вместе с тем радовала ее работа. А главное, нй не нужно было думать ни о чем, кроме серебрящегося шелка в собственных руках. Дело помогало отогнать ненужные мысли и вернувшееся вместе с непонятным душевным подъемом, чувство томительной пустоты.

Наконец, она отступила на пару шагов, критически разглядывая плоды своих стараний. Сильваер грациозно вскочил на ноги, окутав себя блестящими серебряными волнами. Он выглядел великолепно.

— Мне нравится, благодарю тебя. Я чувствую себя таким… свободным!

— Что делать с этим? — Девушка кивнула на комок серебристых нитей у своих ног.

— Оставь, отдадим их земле. Лес оживет. Не сразу. К тому времени нас уже здесь не будет, но этот мир навсегда запомнит это дар. — Козерог взглянул на удивленную Веронику и добавил серьезно, словно отвечая на невысказанный вопрос: — Разбудить спящее не то же самое, что воскресить мертвое. Некоторые явления не имеют обратного хода. Иногда огню недостаточно одной искры, чтобы разгореться, а цветку — одного солнечного дня, чтобы зацвести. И с этим ничего не может поделать даже хранитель Врат.

— Тогда, кто может? — Девушка проявляла упрямство, когда дело касалось всего неизведанного и потому такого притягательного. Тем более что этим утром ее фантастический провожатый пребывал в хорошем расположении духа и отличался несвойственной ему разговорчивостью.

— Не пытайся это понять, не все можно и нужно называть словами, — строго отрезал Сильваер, припадая на передние ноги перед девушкой. — Садись. Продолжим наш путь. Живущие на этой земле в свое время могли сделать для нее много больше, чем мы сейчас.

Девушка безропотно повиновалась, возможно, она бы продолжила свои расспросы, но тон, которым отвечал козерог, заставил ее замолчать.

***