Нити

Три смски, пять пропущенных звонков.

Грязными, дрожащими пальцами Илья набирал номер на своем стареньком «Нокиа». Долгие гудки, протяжные, тоскливые. Ноющие, как зубная боль. Аккумулятор показывал одну «палочку», хотя минуту назад были две.

— Мам?

— Илюша, привет. С тобой все в порядке?

— Ну да, — мать не обманешь, но он постарался разозлиться: злоба хотя бы давала уверенности, а пожилой женщине сейчас ни к чему слышать растерянного ребенка на другом конце трубки. — Звонила?

— Ко мне тут какой-то Эдик приходил. Сказал, что с тобой срочно нужно поговорить. Просил сообщить, что будет тебя сегодня ждать в шесть у рынка. Говорит, важно.

— Ладно. Эдик, это который портной?

— Ну да, высокий такой, бородатый. С печаткой.

— Ага, — протянул Илья. — Понятно.

— Зайдешь ко мне? Я блинов напекла.

— Нет, мам, прости, очень много дел. Давай потом зайду.

— Ну давай.

Следующий абонент.

— Алло? Ты где мотаешься? — голос у Лены был опасно спокойный.

— Привет.

— Срочно дуй домой, надо поговорить.

— Что случилось?

— Не по телефону.

— Я сейчас не могу.

— Нефедов, ты совсем охренел? Ты в курсе, что сюда люди приходили со следственного? Повестку оставили! И намекнули, чтобы сам пришел, добровольно. Ты понял, о чем речь?

— Понял…

— Понял он! Не понял ты ни черта! Если ты не приедешь, пеняй на себя.

— Лен, давай где-нибудь встретимся, но не дома.

— Ничего себе! Уже скрываешься? Они тебя все равно найдут и упакуют. Нигде я с тобой встречаться не буду. Или приезжаешь, или я сама заберу отсюда все, что посчитаю нужным.

— О чем речь?

— Дурачка не лепи. Я собираю вещи. Все, счастливо.

Трубка отяжелела, наверно, на пару кило. Илья тупо смотрел в экран. Одинокая палочка на индикаторе зарядки начала мигать. Последний звонок.

— Алло, Витек, звонил?

— Да. Щас, подожди. — С того конца трубки слышались детские вопли и женский крик. Потом звуки стали тише. — Ты когда на смену заступаешь, завтра?

— Ну.

— Слушай, тут такое дело…

— Ну?

— Подменить меня не сможешь?

— Что-то случилось?

— Да тут тесть решил барахло подогнать, уже заказал машину, а меня как всегда забыл спросить, вот и подстраивайся под него.

Что-то завопило внутри: ложь, ложь, ложь.

— Я тебя потом тоже подменю, ну как обычно, — добавил Витя, словно это был решающий аргумент.

— Ох, Витька. Я не то, что на смену заступить, на толчок сесть не смогу без чужой помощи…

— Ну так что, подменишь?

— Не обижайся. Нет.

В трубке послышалось шумное дыхание. Молчали с минуту, потом голос произнес:

— Ну так что? Ну? Подменишь?

Илья посмотрел на трубку. Экран погас. Просто тихо скончался, вежливо мигнув лампочкой на прощание. Илья опустил руки на колени. Осмотрелся и обнаружил себя сидящим на скамейке неподалеку от тех клятых гаражей. Сил ему хватило только на то, чтобы добрести до соседнего двора. Грудь сжимало, как в тисках. Воздуха не хватало, кровь часто и неприятно долбила по вискам. В ушах шелестело, словно песок сыпался на мембрану микрофона. Пальцы мелко подрагивали. И без всякого зеркала Илья знал, что увидит на своем теле: порезы, глубокие, множественные и ровные, как от линейки.

Силы исчезли. Окажись здесь полицейские, он бы даже сопротивляться не стал. Из подъезда вышла бабуля, недоверчиво посмотрела на него и заковыляла по талому льду в сторону магазина. Больше никого на улице не было видно. Двор пустовал. Солнце поливало землю холодным светом сквозь переплетения ветвей.

Илья пошарил по карманам, посчитал наличные. Куда идти? Его будут искать. Если все действительно так плохо, ориентировку разошлют во все отделения и посты полиции. За гаражами два трупа, это очевидно. Может, сдаться? Следствие разберется, обвинение снимут за отсутствием доказательств. Что-то подсказывало: и не надейся. Оформят тебя по первое число. Откопают свидетелей, подсуетятся с уликами. Прокурор накрутит на полную катушку. И поедешь по этапу на зону.

Илья с трудом отлепился от скамейки. Тело сильно болело. Словно немощный старик, останавливаясь, он побрел в сторону проспекта Строителей. Шатаясь, еле волоча ноги, он ковылял мимо домов и магазинов. Легкая мишень; Илья отводил глаза от каждого прохожего, бессмысленно смотрел под ноги, в раскисшие лужи. Может, примут за пьяного. Или больного. Он шел и думал.

Куда идти? Дома будут пасти. И у мамы тоже. На работу точно позвонили. Менты, возможно, обождут еще пару деньков, для верности. А вот эти странные, с клубками, нет. Видно, они решили основательно за него взяться. Кто они? Почему? За что?

Лица прохожих сливались в одну маску угрюмого равнодушия. Звуки разрывали голову изнутри. Илья добрел до остановки. Кругом толпились люди, сновали по тротуару, заходили и выходили из бистро неподалеку. Мимо проскакала старуха в нелепом цыганском балахоне, распевая песни. От нее несло помойкой, в глазах горело безумие.