Нити

Он думал про Эдика. Почти наверняка началось с него. Кто, как не он, мог указать на странноватого охранника, который вдруг зачастил с визитами в его контору. Получается, сдал. Получается, к нему тоже нельзя. Но где искать ответы? Илья прислонился к остановке с обратной от дороги стороны. Тут же рядом возник местный алкоголик.

— Братан, мелочи не будет?

— Нет, — прошептал Илья.

— Совсем? Ни рубля нету?

— Нет.

Мужик моргнул. Подступил:

— Братан, ну че ты, ну. Давай по-хорошему, пацанов звать неохота. Давай сколько есть. Ну? Откуда сам? Лицо незнакомое.

Илья задыхался. Руки и ноги коченели от холода, словно стоял мороз в минус двадцать. Алкаш взял Илью за локоть, заслонил собой обзор. Мутные красноватые глаза смотрели хищно. Во рту блеснуло золото. Илью окутало облако кислого перегара.

— Ну так че? Братан? Я же знаю, что есть. Че ты ломаешься, как целка?

Рука уже потянулась к его карманам, потом резко отдернулась. Илья, словно сквозь мутное стекло видел, как алкаш вздрогнул. Повернули головы прохожие. Обидчик огрызнулся, но отступил. В глазках-бусинках вспыхнула ярость, но быстро потухла, и вместо багрового одутловатого лица Илья увидел перед собой молодое женское в очках. Родинка на бледном лице казалось нарисованной.

— Идемте, — его взяли под локоть и куда-то повели.

— Где вы живете? Я вас отвезу.

— Мне нельзя домой. Нельзя… спасибо. Я сам.

— Вы на ногах не держитесь!

— Нет, — шептал Илья, — я сам.

— Конечно, сам, — голос звучал насмешливо, но Илья успокоился. Потом время смазалось, как растертый сапогом плевок на асфальте, и Илья помнил дорогу смутно, фрагментами: перекресток, вывеска магазина садовой техники, парикмахерская в подъезде, нереально опрятный лифт, дверь с вензелем номера квартиры, потом запах корицы, люстра как в музее, и потолок. Потом была гулкая темнота, наполненная отзвуками двух спорящих голосов, одного молодого и другого постарше, звука концерта из телевизора, и чего-то еще.

Илья представил, что он аквалангист. И перед погружением на самое дно самой глубокой в мире впадины увидел, как подводное пространство режут на лоскуты тонкие искрящиеся канаты, которые постоянно двигались и готовы были искромсать его на части. Илья сделал нырок и чудом проскользнул между тремя канатами, которые сразу сомкнулись за его спиной. Он закроет глаза, на минуту.

Квадрат дневного света крался по простыне к руке Ильи.

— Доброе утро.

Илья сфокусировал взгляд на теплом пятне и понял, что это лицо. На губах расцветала пугливая улыбка, глаза близоруко щурились.

— Доброе, — промычал Илья, стараясь говорить членораздельно. Получилось «До-о-е».

— Принесла вам чай и завтрак.

Девушка поставила перед ним поднос с тарелкой бутербродов и дымящейся кружкой, от которой вкусно пахло малиной. Илья попробовал шевельнуться и тут же ощутил укус боли. Движения стесняли тугие бинты, в которые было замотано почти все тело. Он глубоко вдохнул. Вот тебе и минута. Где-то под ребром кольнуло, но не сильно. Голова не болела, но в глаза, казалось, насыпали железную стружку. Он сглотнул; жалкий комок покатился по пересохшему ущелью горла.

— Спасибо.

Девушка помогла ему сесть. Процедура оказалась болезненной, но дискомфорт окончательно разбудил Илью и немного разогнал движение мыслей. Она поднесла к его губам чашку, Илья жадно отпил.

— Сразу много пить нельзя, — она поставила чашку на поднос и промокнула ему губы салфеткой.

— Спасибо…

— Замучаетесь благодарить, — скромная улыбка. — Я как вас на остановке увидела, даже не узнала сразу. Думаю, какого-то старичка грабят. Присмотрелась: а это вы. Дальше уже само как-то получилось.

Илья хотел удивиться, но решил этого не делать. Девушка из книжного внимательно смотрела на него в ожидании ответа. Не дождавшись, сказала:

— Вас кто-то сильно изрезал. Неглубоко, но много. Вся одежда была в крови.

Илья хлопал слезящимися глазами.

— Мы с мамой вас обработали. Мама хотела вас в больницу отвезти, но я ей сказала, что вы мой парень и что можно обойтись. У меня мама терапевтом работает в поликлинике.

Девушка опустила глаза. Щеки ее зарделись. Илья еще раз прочистил горло.

— Меня Илья зовут, — протянул ей забинтованную ладонь.

— Настя.

— Очень приятно. Вы меня спасли, Настя. Вот что значит книги читать.

Ее лицо вдруг стало очень серьезным. Почти жестоким.

— Обещайте мне.

— Что именно?

— Обещайте мне, что вы не бандит. Думаете, я дурочка? Такие вещи сразу видно. И мама у меня догадалась. Не знаю, что у вас там приключилось, и знать не хочу, только обещайте, что не замешаны в какой-нибудь гадости, о которой потом в криминальной хронике будут рассказывать.

Илья медленно поднял правую руку в ритуальном жесте. Это движение показалось ему самой тяжелой работой за последний месяц.

— Торжественно клянусь.

Настя поджала губы. Румянец схлынул, но глазки пока были сощурены.

— Ешьте бутерброды.

Встала, чтобы уйти.

— Вы разве не работаете?

— Сегодня суббота, — она снисходительно улыбнулась и удалилась с задранным носом.

Илья вздохнул и потянулся к подносу.

12