Нити

Ребра побаливали, но сил у Ильи прибавилось. Тело в местах порезов чесалось адски. Он взял свою отстиранную одежду, ушел в ванную переодеться. Вернулся с одним носком на ноге.

— Ой, совсем забыла, — Настя снова покраснела. — Подожди, я хотела носок заштопать. На пятке дырка.

Она суетливо достала из шкафчика набор для шитья, откуда-то извлекла лампочку и, надев на нее носок, принялась штопать пятку быстрыми, уверенными стежками. Илья сел на стул. При виде открытой коробочки с нитками, подушки для иголок, булавок, наперстка в голове вспыхнула мысль. Это касалось тети Вики и ее подарка. Картинка возникла неожиданно четкая и реальная. Взглянул на часы: полчетвертого.

Надел носок, накинул куртку. Настя стояла рядом, ждала. Он вынул из кармана всю наличность — было негусто. Выдернул самую крупную купюру в тысячу рублей, положил на стол.

— Не обсуждается.

Настя даже не посмотрела на деньги.

— Куда ты пойдешь?

Илья хмуро разглядывал ее родинку, чуть растрепанный нимб волос, близоруко сощуренные глаза. Щеки горели как семафоры.

— Неважно. Какая тебе разница? У тебя парня что ли, нет?

— Хватит корчить из себя крутого мужика, — ее голос оказался неожиданно спокойным. — У тебя серьезные проблемы, тебе нужна помощь.

— Сам справлюсь, — он вступил в поединок с дверным замком.

— Я тут кое-что разузнала, пока ты в отключке лежал.

Вот зараза, подумал он. Посмотрел через плечо:

— Настя, ну зачем?

— Может это неправильно. Тогда не придавай значения. Но все равно.

— Говори уже.

— Мама поспрашивала в поликлинике насчет ситуации в городе. За месяц количество смертей от инсультов и инфарктов возросло вдвое. Старики умирают. И полно ДТП. И побоев. Много отравлений от алкоголя.

— Печально. Ну и какое это имеет отношение ко мне? — Илья переступил порог квартиры. Услышал вдогонку:

— Я сама хотела с карниза шагнуть.

— Зачем?

— Не знаю. У меня нет парня, ты прав. И друзей нет.

— И что? Поэтому надо из окна прыгать?

Она угрюмо молчала.

— Тебе же не шестнадцать лет. Включи мозги. На кого мать оставишь?

Илью ошпарило от ее взгляда.

— Я ее ненавижу.

— Это не мои проблемы.

Он спустился в лифте. На первом этаже возле почтовых ящиков стояла женщина со стеклянными глазами, зажав в одной руке банку, а в другой — икону. В банке плескалось что-то желтое. Женщина не шевелилась. Илья прошел мимо. Вышел на крыльцо у подъезда. Осмотрелся: никого не было. Двинулся по подъездной дорожке в обход детской площадки. Та пустовала. У соседнего подъезда, возле открытой машины громко выясняли отношения парень с девушкой. Парень хватал девицу за плечи, тыкал пальцем чуть ли не в глаз, девушка тоже не скромничала. Илья прошел мимо, вжав голову в плечи. Вопли отдавались во всем его теле, как в натянутой струне.

На самом краю двора его нагнала Настя. Сунула что-то в руку:

— Забыл.

Илья держал телефон на ладони, словно мертвую птицу. Пошел дальше. Услышал рядом ее поступь.

— Иди домой.

Она не ответила, и упрямо следовала за ним, как собака. Илье надоело тратить на нее силы. Он просто дошел до остановки, поймал маршрутку, сел и уставился в окно. Он забыл про все на свете и смотрел на плывущие мимо улицы, и на март, который выдался в этом году особенно холодным. После пары теплых дней температура ушла в минус. Подтаявшие сугробы окаменели предательским льдом, на котором падали все. Илья смотрел в окошко маршрутки и чесал отросшую щетину. Запоздало вспомнил, что пропустил вчерашнюю, последнюю смену на старом месте работы. Взглянул на свое отражение в оконном стекле — из сумрака салона на него пялился грустный призрак.

Вышел на автовокзале. Прорезал себе путь сквозь толпу к кассам, взял билет до Потешкино, где у них был дачный участок с домиком. А когда сел в автобус, обнаружил рядом с собой Настю.

— Тебе делать, что ли, нечего?

Она смерила его долгим насмешливым взглядом.

— Сам виноват. Не надо было в книжный приходить.

Мимо прошли дежурные полицейские с собакой. Настя ласково посмотрела на овчарку:

— Красавчик. Люблю «немцев».

Постовой, парнишка немногим старше самой Насти, улыбнулся. Перевел взгляд на Илью. Настя взяла его под локоть. Парни в форме прошли мимо. Илья смотрел в спину патрульным. Ему было все равно: как карта ляжет. Если бы подошли и попросили предъявить документы, он не стал бы сопротивляться. До отправления оставалось десять минут.

— Давай выйдем? — предложила Настя.

Вышли. Она закурила. Прежде чем убрала пачку в карман, Илья прочел надпись: «Черстерфилд». Перчаток она не носила и от минусовой температуры пальцы на руках покраснели. На фоне красной кожи ее кольца из хирургической стали белели особенно ярко.

— Слушай, Илья. Я не хотела знать, что такое с тобой приключилось, но теперь хочу.

— Ну и хоти.

— Нет, ты не понял. Я знаю, кто ты, мне просто интересны подробности.

— И кто же я?

Настя секунду подумала и сказала:

— Ты — колдун-менталист, изгнанный из ордена за предательство. Но твое дело правое, и в финальной схватке ты одолеешь мерзавцев.

Илья расхохотался. Пара человек испуганно обернулась, но ему было плевать.

— Роскошно. Попытка засчитана.